Моя машина – небольшой «плимут» с закрытым кузовом – поджидала меня перед хижиной номер 14. Освещение было слабым, поэтому я мог только догадываться о цвете стоящего там автомобиля, вмятинах на его заднем бампере и надписи на двери: «Найквист Хоффмайер и патентованные оружейники». Но место и контуры машины были те самые.
Я постоял под прикрытием дерева – одним из тех, что сохранились на самых задворках, – глядя на освещенное окно хижины и размышляя о том, кто же там внутри. Был только один способ выяснить это достоверно. Поэтому я зарядил «Пи-38», заткнул оружие обратно за пояс и, не застегнув пиджака, пошел вперед.
Да, это был мой автомобиль – все верно. Я прошел мимо него к двери хижины. Никакого смысла проявлять особую изобретательность просто не было. Моя пушка за поясом могла служить лишь моральной поддержкой – она ровным счетом ни черта не значила бы, если бы на мой счет вынесли вердикт там, в Кэпитал-Сити. В этом случае где-то здесь из темноты в мою спину уже целился бы киллер.
Я повернул ручку замка. Дверь была не заперта. Оставалось только войти.
Мужчина, лежащий на ближайшей кровати, тут же рявкнул:
– Какого дьявола ты так задержался?
Никогда прежде я не видел этого типа, и все же в нем было что-то знакомое: волосы такого же цвета, как у меня, примерно мои габариты. В остальном он несколько отличался, особенно по части изысканности в одежде, иначе я возненавидел бы даже саму мысль о нашем слишком сильном сходстве. Но все же следовало признать, что организация оказалась на должной высоте. Все было продумано, за исключением разве что возможной неудачи. Но я ничуть не сомневался, что именно сейчас, с запозданием, прорабатываются меры, которые необходимо предпринять в случае провала. И мне они скоро станут известны, хотя конечно же не нынешней ночью. Этой ночью состав, поставленный на рельсы, катился по расписанию.
– Лучше поздно, чем никогда, разве не так? – огрызнулся я.
– Да мне все это по фигу, пока идут денежки, только вот из-за тебя я опоздал на самолет, – сообщил мой двойник.
– Ничего, тебе зарезервируют место на другой рейс, – успокоил я его.
Он встал, надел пиджак и пошел к двери.
– Тут все в порядке, – сообщил он, – только тебе следует проверить балансировку передних колес. Эта тачка трясется, как миксер, на скорости семьдесят миль в час.
– Нет такого закона, чтобы ездить только на семидесяти, – буркнул я.
Еще мгновение мы смотрели друг на друга. Я знал, что больше никогда его не увижу. Он был нанят для этой работы издалека по объявлению: «Требуется мужчина, рост пять футов одиннадцать дюймов, вес сто семьдесят фунтов, правильные черты лица, блондин, никому не известный на месте выезда. Расходы и вознаграждение за счет фирмы». Теперь этот тип вернется туда, откуда прибыл. Или, возможно, его отвезут в бухту и выбросят за борт. Сие мне неизвестно. По слабой неуверенности, проскальзывающей в его глазах, я понял, что и он испытывает сомнение насчет своей дальнейшей судьбы. Видимо, как и я, знал: в работе подобного рода летальный исход не исключается. А может, ему даже было известно об этом куда больше, чем мне. В конце концов, я активно подвизался в этом бизнесе всего какие-то последние семь часов, начиная с того времени, как пополудни нажал на спусковой крючок «спрингфилда». До того момента я был всего лишь почетным членом «андерграунда». Сейчас же заполучил алиби от криминала. Впрочем, все это мне было до лампочки. Последнюю пару лет меня ничего особенно не волновало, да и сейчас тоже.
Мужчина, подойдя к двери, взглянул на меня, скорчил гримасу и сказал:
– Знать бы, что от меня ожидают быть похожим на мальчика из колледжа, я бы велел им катиться ко всем чертям.
Когда за ним закрылась дверь, я повернулся к девушке, примостившейся в кресле, стоящем в углу, ее ноги перевешивались через деревянный подлокотник. Такая позиция не выглядела слишком комфортабельной, но тем не менее девушка, судя по всему, чувствовала себя вполне уютно. Она была маленькой, почти крошечной, с коротко стриженными черными волосами, вздернутым носиком и небольшим чувственным ртом. На ней были белые босоножки на высоком каблуке, прямое платье с широким подолом и голубые нейлоновые трусики с кружавчиками. Позиция девушки позволяла произвести как бы полную инвентаризацию ее нижнего белья, за исключением, правда, наличия лифчика – этот вопрос до дальнейшего рассмотрения оставался пока открытым. Дав мне насмотреться, она захихикала, одернула подол и пропела:
