Несмотря на долгие годы разрушительного воздействия постоянных голливудских попоек, Нейл Хаммонд до сих пор оставался привлекательным мужчиной. Его голубые глаза, хотя и потеряли прежний блеск, еще привлекали молоденьких длинноногих красоток на пляже, которые слонялись по Малибу-Бич в надежде подхватить одинокую знаменитость. Нейл чуть повернул голову, изучая слегка обвисшую складку под подбородком, и вздохнул. Надо собой заняться… Но косметические операции стоят кучу денег.
Он снова перевел взгляд на свою чашку, прикидывая, достаточно ли он трезв, чтобы вести интеллигентный разговор с Джеком Витадини. Резкие нотки в голосе собеседника не оставляли сомнений в том, что агент Карен взбешен, как дьявол, его неожиданным визитом. Если Нейл собирается выжать что-нибудь из старой лисы Витадини, то должен перехитрить его. А для этого нужно быть трезвым.
– И когда уже ты завяжешь?
Актер обернулся и встретился с холодным стальным взглядом Витадини.
– Рад видеть тебя, Джек.
Джек сел напротив и, подозвав официанта, заказал себе кофе.
– Для этого тебе совсем не обязательно было уезжать из Лос-Анджелеса.
– Мне тоже захотелось принять участие в этих событиях, – сказал Нейл. – Все-таки фестиваль.
– И что тебе нужно?
– Немного денег. И комнату. – Нейл отхлебнул кофе и отодвинул чашку. – У стойки мне сказали, что гостиница полна.
– Так попробуй устроиться в другую!
Нейл скривился:
– Джеки, мальчик, все гостиницы забиты, и ты это знаешь. Но что самое главное, они отказываются сделать исключение для меня – экс-звезды Голливуда!
– Ничем не могу тебе помочь. Студия заранее заказывала номера специально для нас с Карен.
Нейл покачал головой:
– Ну-ну, не нужно! Мы оба прекрасно знаем, что ты можешь очень многое, Джек. Ведь не допустишь же ты, чтобы я спал на пляже? – Он откинулся на спинку стула и задрал подбородок. – Представляешь, какие появятся заголовки в газетах: «Бывший муж прекрасной, процветающей актрисы Карен Ричардс, обладательницы премии «Оскар», ночует на пляже – голодный и без гроша в кармане».
Джек, глядя на пьяного гея с плохо скрываемым отвращением, вынул из нагрудного кармана конверт.
– Здесь тысяча долларов, – сказал он и, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, подтолкнул конверт через стол. – Советую тратить их экономно, так как это все, что тебе светит получить.
– Как я смогу прожить на одну штуку две недели? – возмутился Нейл. – Разве я тебе не объяснил? Я хочу остаться на весь фестиваль. Хочу быть рядом со своей красавицей женой, пусть даже бывшей, и радоваться ее успеху. Погреться, так сказать, в лучах славы. – Голубые глаза нагло уставились на Джека. – Ты ведь знаешь, я давно разглядел талант Карен. В конце концов, она многим мне обязана.
– Карен не обязана тебе ничем, – сквозь зубы ответил Джек. – За время вашего очень короткого брака ты не принес ей ничего, кроме огорчений.
– Мне было трудно.
– Это твои проблемы. Для меня самое главное, чтобы Карен было хорошо.
Нейл наклонился, и Джек почувствовал его несвежее дыхание: перегар пополам с кофе.
– А ты полагаешь, я об этом не беспокоюсь? – произнес Нейл с подчеркнутой серьезностью. – Думаешь, у меня не осталось никаких чувств?
– Если остались, то потрать те деньги, что я сейчас тебе дал, на обратный билет до Лос-Анджелеса. Я не хочу, чтобы ты все испортил ей и здесь.
– Я не намерен никому ничего портить.
Джек выразительно посмотрел на него, давая понять, что уже слышал это.
– Тогда что ты делаешь во Франции?
Нейл положил конверт с деньгами в карман.
– Вообще-то я приехал, чтобы обговорить с Карен кое-какие дела. А еще, – добавил он, понизив голос, – чтобы предостеречь ее.
– О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Он здесь, – прошептал Нейл. Джек нахмурился.
– Кто «он»?
– Человек, который едва не погубил нашу милую Карен несколько лет назад. – Довольный собой, Нейл наблюдал за реакцией Джека; наконец-то этот старый зануда проявил признаки внимания! – Максимилиан Прэгер здесь. В Канне.
Максимилиан Прэгер перевел взгляд на стакан, взболтнул виски, задумчиво наблюдая, как кусочки льда двигаются по кругу, и сделал глоток. В свои сорок с небольшим он выглядел очень импозантным, благополучным и уверенным в себе человеком. У него были строгие приятные черты лица, проницательные темные глаза, словно заглядывавшие собеседнику прямо в душу, и густые черные волосы, уже посеребренные сединой. Великолепно одетый и ухоженный, умело заключающий миллионные сделки, Прэгер никогда не позволял себе и тени высокомерия, которое часто появляется у обеспеченных мужчин, чего-то добившихся в жизни.
