На краю земли. Огненная Земля и Патагония - страница 13
Чрезвычайно трудно указать, хотя бы приблизительно, численность населения Патагонии уже по той простой причине, что на севере у нее нет точно установленной ни естественной, ни государственной границы. И тот факт, что два государства делят эту область, как враждующие братья, не делает определение этих данных более легким. Официальные чилийские данные (на основе переписи 1952 г.) по трем самым южным провинциям, которые по доброй воле можно было бы отнести к Патагонии, следующие: Чилоэ — 100 400, Айсен — 26 262 и Магальянес (включая чилийскую часть Огненной Земли) — 55 091 человек; однако чилийская Патагония начинается, собственно говоря, только южнее острова Чилоэ, так что к ней можно отнести едва ли более 80 000 жителей. Аргентинцы поступают проще, проставляя после цифр, обозначающих количество населения южных провинций, чаще всего букву «е», что означает estimacion (по оценке). В 1951 г. число жителей самой северной провинции аргентинской Патагонии, Рио-Негро, определялось в 134 350; ближайшей, расположенной южнее, провинции Чубут — в 58 856 (кажется, довольно точная оценка!); примыкающей к ней военной зоне Комодоро-Ривадавия — в 51 898; провинции Санта-Крус — в 24 582 и, наконец, аргентинской части Огненной Земли — в 5045 человек. Таким образом, при оптимистической оценке на долю аргентинской Патагонии и Огненной Земли пришлось бы около 275 000 человек, но при этом вряд ли можно отнести к Патагонии относительно густо населенную самую северную провинцию Рио-Негро. В самом деле, чем дальше на юг, тем более «патагонским» становится край. Поэтому округленно 140 тысяч жителей аргентинской стороны и ненамного больше, 200 тысяч, для всей Патагонии и Огненной Земли вместе — вот примерные цифры, которые могут соответствовать действительности. Но в зависимости от того как далеко на север относить границы Патагонии, эту цифру можно удвоить.
Незначительное по сравнению с просторами страны население живет в большинстве случаев небольшими скоплениями вдоль побережья. На громадных, до 200 тысяч га, эстансиях в глубине страны проживает только горстка людей: управляющий с семьей, несколько рабочих и пастухов, да в сезон стрижки несколько стригалей с острова Чилоэ. Правда, молодая нефтяная промышленность Огненной Земли привлекает рабочих с континента, которые вместе с родственниками расселяются вокруг буровых вышек и нефтеперегонных заводов в новых, как из-под земли выросших городках барачного типа, и это в какой-то степени меняет картину плотности населения.
Но для того чтобы поднять плотность населения всей Патагонии и Огненной Земли до уровня, существующего севернее Рио-Негро в Аргентине, пампа должна бы производить еще кое-что, кроме скупой растительности овечьих пастбищ. Впрочем, некоторые специалисты начинают верить, что это когда-нибудь случится, но не так скоро.
Вот каковы условия жизни людей, которые захватили и заселили край земли. Но ни история, ни духовная культура, ни искусство не вошли до сих пор в их жизнь. Полные забот о каждодневном существовании, они не находили ни времени, ни мужества как-нибудь увековечить свою страну, а следы, которые они до сих пор на ней оставляли — почему в этом не сознаться? — почти всюду лишены грации, привлекательности и красоты.
Шерсть — белое золото Патагонии
Со стены над камином, в котором, несмотря на южное лето, пылал огонь, на нас смотрели из серебряных рамок королева Елизавета II и ее принц — супруг. Рядом, тоже в серебряной рамке, висело третье фото, на котором изображено что-то вроде исполинского шара из шерсти — несомненно, животное, но какое? По изобилию руна у него что-то от яка, апо мягкости и белизне что-то от лебедя. Голова в этой груде шерсти едва заметна, а согнутые в спокойном положении ноги никак не облегчали разгадки.
«Незаурядная личность, не правда ли?»— спросил нас владелец эстансии, усы, акцент и любезно-ироническая усмешка которого сильно напоминали Антони Идена. Он, смеясь, наблюдал за нашими взглядами и наконец решил сообщить нам решение загадки.
«Это Петер, лучший баран эстансии Лагуна Бланка и, без сомнения, всей провинции Магальянес! Мы хотели выяснить, какой длины отрастает шерсть, если ее стричь не каждый год, — и Петер был в течение пяти лет освобожден от стрижки. Вы видите результат: в конце этого срока Петер почти исчез под своей собственной шерстью. Она отросла более чем на два фута, что же касается толщины и плотности шерсти, то фото дает хорошее представление об этом».
