— Спокойной ночи, Кэт, — мягко произнёс он.
— Спокойной ночи, Блейн, — отозвалась я, испытывая облегчение от того, что он не пытался меня обнять. Вопреки неспокойной совести и душевным терзаниям, я очень скоро заснула.
Когда я проснулась, в спальне было всё ещё темно. Постепенно я поняла, что лежу на Блейне и прижимаюсь щекой к его груди, а он обнимает меня за талию. Ночная сорочка задралась до середины бёдер, и я ощущала, что даже если Блейн спит, его тело совершенно точно бодрствует.
Меня охватил не поддающийся объяснению жар. Замерев, я пыталась взять под контроль обезумевшие гормоны, но неожиданно лишилась возможности дышать, потому что Блейн накрыл мой рот своим в голодном поцелуе. Всё происходило так стремительно, словно зажженную спичку поднесли к фитилю. Его поцелуи были отчаянными, лишавшими меня остатка здравого смысла. Его пальцы путались в моих волосах, а я ничего не видела в кромешной темноте, только повсюду чувствовала его руки и рот.
Стянув ночную сорочку, Блейн перевернул меня на спину и прижал к кровати. Я простонала, когда его рот припал к моей груди. Впившись ногтями в его плечи, я слышала, как грохочет моё сердце. Прошло не так много времени с тех пор как мы расстались. Наши тела всё ещё помнили друг друга. Его поцелуи затягивали меня в омут привычного желания… Но когда его рука опустилась, проникая под кружево нижнего белья, я замерла. В сумбурном вихре мыслей я ошеломлённо осознала, что если его не остановить, он займётся со мной любовью прямо сейчас! Самое печальное, что где-то в глубине души я даже хотела этого, но знала, что потом умру от угрызений совести. Впервые я безоговорочно радовалась тому, что была беременна, потому что только ребёнок убережёт меня от глупых поступков.
— Нет, Блейн! — выдохнула я, вцепившись в его запястье.
Его рука замерла, но пальцы продолжали мучительно медленно поглаживать моё бедро. Я проглотила невольный стон, а Блейн, оторвавшись от моей груди, прижался губами к изгибу шеи.
— Что такое, Кэт? — хрипло спросил он.
— Мы не можем!.. — прошептала я, пытаясь вынырнуть из наваждения. — Я не могу.
Блейн застыл.
— Прости, — пробормотала я, зажмурившись. — Знаю, что поступаю с тобой ужасно. Прости, но я… не могу!
Вскочив с постели, я, спотыкаясь, выбежала из его спальни. Добравшись до своей комнаты, я нашла в комоде футболку и, быстро надев её через голову, забралась в постель. Сердце разрывалось на части от стыда и боли.
Блейн не пошёл за мной, что, наверное, было хорошо. Я тихо лежала под одеялом до самого рассвета, глядя в окно и не в силах уснуть. Мне было страшно встретиться с ним на следующее утро. Я не представляла, как буду смотреть ему в глаза. Почему он так поступил, зная о моих чувствах, о том, что между нами всё кончено? Неужели он надеется вернуть наши отношения после того, как Кейд ушёл с дороги? И хотела ли я этого?
Разбитое сердце и втоптанная в грязь гордость нашёптывали о том, что Блейн был мне всё ещё дорог. И я знала, что из нас получится хорошая семья спустя время. Блейн достойный человек — надёжный, щедрый, заботливый, и он любит меня. В наших отношениях есть сложности, но судя по тому, что случилось ночью, мы могли их преодолеть. Я могла попытаться забыть прошлое и пробудить в сердце прежние чувства.
Только я ждала ребёнка… не от Блейна. И это всё меняло.
Одевшись, я спустилась вниз, стараясь найти в себе остатки храбрости. Как и следовало ожидать, Блейн работал в кабинете. Когда я осторожно постучала в приоткрытую дверь, он поднял голову.
— Заходи. — Блейн подозвал меня жестом руки. На нём были джинсы и серая рубашка на выпуск, рукава которой он небрежно подкатил. Его светлые волосы всё ещё оставались влажными после душа. — Нам нужно поговорить.
Нервно кусая нижнюю губу, я пыталась прочесть его настроение. Как сильно он на меня злится?
— Мне очень жаль, — умудрилась выдавить я, потупив взгляд. — По поводу того, что произошло ночью…
— Речь пойдёт не об этом, — остановил меня Блейн. — По крайней мере, не на прямую.
— Ладно, — я настороженно кивнула. Боже, о чём ещё он хотел поговорить? Неужели ему звонил Кейд? Судя по его напряжённому тону, разговор предстоял не из лёгких. — Тогда о чём?
