– И что?.. – заторможенно спросила я.
Она с болью посмотрела на Дениса.
– Мне так хотелось, чтобы место в группе занял ты! Я так хотела, чтобы именно ты попал в команду! – она вновь повернулась ко мне: – И я тебе сказала, что ты плохо поешь! Хотя ты пела хорошо! И голос у тебя хороший, и слух тоже хороший! Я была абсолютно уверена в том, что если я покажу тебя продюсерам, то в группу возьмут именно тебя! Но если бы взяли тебя, то не взяли бы Дениса!
И тут у меня в голове стало медленно все проясняться.
Марина Александровна хотела, чтобы свободное место в группе занял Денис, ее сын, а не какая-то девчонка, которая ни с того ни с сего примчалась вечером с матерью на прослушивание!
Только теперь мне стало все ясно. В последнее время было несколько случаев, когда компетентные в музыке люди говорили мне о том, что им нравится, как я пою. Это говорила Оксана, это говорил скандалист в ресторане, это сказала сегодня вечером Полина Орлова… Когда я слушала эти мнения, то все время недоумевала: почему они говорят, что я умею петь, если преподавательница музыкальной школы сказала, что у меня нет необходимых данных? Но я даже представить себе не могла, что преподавательница меня обманула!
Так это что получается? Я пять лет пребывала в потрясении, рыдала из-за того, что мне нельзя заниматься пением, и вот теперь оказалось, что эти слова были ложью?! Значит, у меня все-таки есть голос? Значит, я все-таки умею петь?!
– Так вы меня что, обманули?! Да я все эти годы страдала! – с надрывом воскликнула я. – Я вместо пения стала учиться на проводницу!
– Прости меня, Ира, прости! – она попыталась взять меня за руки, но я их вырвала. – Потом я с ужасом все осознала! Я пыталась тебя разыскать, но я ничего о тебе не знала, я знала только то, что тебя зовут Ириной, и все! Да я так себя за это наказала! У меня из-за этих переживаний стало больное сердце! Мне дали вторую группу инвалидности по кардиологии!
Я смотрела на Марину Александровну, на женщину, которую не видела несколько лет, и мне не верилось, что я вижу ее снова и слышу слова, которые она произносит.
Значит, мне можно было заниматься пением, но я пришла в неудачный момент. Я помешала ее драгоценному сыну!
– Мама… – потрясенно прошептал Денис.
– Да вы мне всю жизнь испортили! – у меня из глаз хлынули слезы.
– Я ее всем испортила! И тебе тоже! – она посмотрела на Дениса. – Мне уже звонил Арсений Петрович, сказал, какую беседу с тобой провела Полина. Это я виновата! Ты у меня поздний долгожданный ребенок, я родила тебя в тридцать пять лет, а потом меня бросил муж, и я воспитывала тебя одна. Я выплеснула на тебя всю свою любовь! Но я неправильно тебя воспитала! Неправильно! Моя любовь была слепая! Я тебе с детства внушала, что ты гениальный певец, что ты самый лучший, и этим я тебя испортила! Я вырастила из тебя эгоиста!
Я чувствовала, что у меня в голове все плывет. Я больше не могла здесь находиться.
Я убежала.
Я рыдала.
Я стояла у окна в своей комнате и рыдала.
Сегодня был самый прекрасный вечер в моей жизни – меня пригласили участвовать в шоу, мы ходили с Денисом по вечерним улицам, я была рада, что между нами не осталось недопонимания и теперь мы можем спокойно дружить, я была окрыленной, и я не подозревала, что ровно через минуту встречу ее – преподавательницу, которая в детстве меня буквально уничтожила.
До этого момента я искренне считала, что она как профессионал просто определила, что у меня нет голоса, она ведь не виновата, что его у меня нет, иногда я даже ее жалела, потому что понимала, как тяжело ей отказывать людям, и теперь выясняется, что она меня обманула!
Я глубоко вздохнула, словно желая выдохнуть из себя это жуткое непонимание.
И что мне теперь делать?
Я могла заниматься вокалом. Могла! Но помешала чужим планам… От этой мысли просто разрывалось сердце. Я потеряла целых пять лет жизни! Их не вернуть! Эти годы ПРОПАЛИ! Я пять лет могла разрабатывать голос, но вместо этого учила систему отопления вагонов! Только сейчас я поняла, как это жутко, когда не можешь вернуть потерянные годы.
Ну почему на прослушивании мы поверили этой женщине?! Ну почему не пошли в другую музыкальную школу, чтобы меня прослушал другой преподаватель?! Мы с мамой даже и не думали, что можно пойти в другую школу! Что мы понимали? Родители – железнодорожники, никогда не занимались музыкой, а мне было десять лет, обычный ребенок, и мы просто доверились словам хорошего, как нам казалось, учителя. Нам даже в голову не могло прийти, что она может нас обмануть! Нужно было послушать мнение других людей… Но мы послушали только ее… И попали в ее ловушку.
