Солнце уже высоко стояло над покрытыми снегом горами, была середина дня, и поварá успели приготовить еду. Беженцы ожидали с нетерпением. Здесь, в Персии, поляков обеспечили ежедневным полноценным трехразовым питанием, но им это все еще казалось маленьким чудом. В Сибири их держали впроголодь несколько лет подряд.
Полевая кухня располагалась в сотне метров от жилых бараков, где поселили этих людей. Адам и Хелена дошли туда по широкой мощеной дороге. Лагерь для беженцев изначально планировался как казармы для персидских ВВС – центральные кирпичные здания выглядели намного надежнее и солиднее, чем бараки. Они были обнесены обычной каменной стеной, выкрашенной в желтый цвет, а не безобразным забором с колючей проволокой, который быстро возвели вокруг убежищ. Но четыре постройки и не смогли бы вместить такой поток беженцев.
Сначала людей поселили в палатках. После перевели в длинные бараки, построенные в спешке. Теперь в казармах никто не жил, остались лишь госпиталь, школа и мастерские.
Армия предоставила беженцам две полевых кухни и большую палатку.
Сейчас, жарким персидским летом, помощникам нравилось работать на свежем воздухе. Они охотно сидели перед палаткой на солнце либо в тени под навесом, чистя картофель или мелко нарезая овощи для рагу. После нескольких лет сибирских холодов люди наслаждались каждым солнечным лучом. Было бы еще лучше, если бы тут росли хоть пара деревьев, а возможно, и цветы на клумбах.
Здесь никто и не думал украшать лагерь. Глаз радовал лишь далекий хребет Эльбурс[5]: бараки располагались как раз у подножия гор.
– А где же маленькая Люцина? – язвительно бросил один из помощников, когда Адам появился вместе с Хеленой и приступил к раздаче еды. Им и остальным разносчикам пищи из других бараков двое мужчин нагружали на тачки тяжелые котлы с макаронами и тушенкой. – Сейчас разве не ее смена?
Хелена оцепенела.
– Моей сестре нужно было к врачу, – ответила она, поджав тонкие губы.
Второй помощник расхохотался.
– К какому еще врачу? – подшучивал он. – Я недавно видел ее с Каспаром за сараем. Может, она перепутала госпиталь с ремонтной мастерской?
Восемнадцатилетний Каспар сегодня ожидал грузовики, которые должны были доставить в лагерь провизию и новых беженцев. Ему это очень нравилось – Люцина же просто ненавидела работу на кухне. Она ходила сюда не очень-то и добровольно: трудилась больше по настоянию старшей сестры. Теперь же Люцина прогуливала, воспользовавшись малейшей возможностью. Она по-прежнему считала, что шестнадцатилетние должны работать, лишь когда больше не хотят ходить в школу. Люцине было неинтересно учиться на портниху. А вот Хелена пошла на это скрепя сердце. Люцина не хотела улучшать ни свой английский, ни французский или же учить персидский[6]. Казалось, она просто ничего не желала делать, только бродить и наслаждаться этим мнимым раем, куда неожиданно попала.
Хелена осмотрелась по сторонам, прежде чем впрячься в тачку, которую тащил Адам. Сама она не считала лагерь для беженцев раем, несмотря на то что это было лучшее место со времен их депортации из Польши. Она меньше любовалась манящими, покрытыми снегом вершинами гор, зелеными холмами и финиковыми рощами и все больше глядела на мрачные бараки и улицы лагеря, по которым бродили печальные, оторванные от родины люди. И хотя Хелене нравились походы в город Тегеран, находящийся всего в четырех километрах от их поселения, девушка чувствовала себя чужой в бурлящей метрополии. Хаос на улицах, крики шоферов, грузовики, повозки, запряженные ослами и волами, пугали ее, а торговля на базарах, громкая музыка, вопли муэдзинов на верхушках мечетей и люди в шароварах, длинных одеждах, странных головных уборах вселяли в Хелену неуверенность. Девушка могла восхищаться роскошным дворцом шаха, но, в отличие от Люцины, не теряла голову от элегантных лавчонок в западной части города, от шелковых платьев и изысканного макияжа прогуливающихся там женщин. Хелена стыдилась своей простой хлопчатобумажной одежды, когда шла по великолепным улицам. Беженцам дали новые вещи, после того как провели дезинсекцию в пересыльном лагере портового города Пехлеви
