Оказалось, что уже на протяжении нескольких недель, к ним домой звонит какая-то девица и, в зависимости от того, кто подходит к телефону, ведёт бессмысленные или, наоборот, очень продуманные разговоры. Так, например, тёте Бетти она говорит, что ей нужно обязательно встретиться с её мужем, Сергеем Ивановичем. Что эта встреча носит абсолютно интимный характер, не терпящий отлагательств, и так далее. Сначала тётя Бетти, как и полагается образованной женщине, пыталась объяснить этой незнакомке, что та ошиблась номером и клала трубку на место. Но через минуту очередной звонок от той же особы повторял все предыдущие слова. Теперь уже ей пытались объяснить, что по этому телефону найти Сергея Ивановича нельзя, так как здесь проживает другой человек, и зовут его Семён Исаакович. Но такое объяснение не устраивало эту самую мамзель.
Терпеливые люди, они почему-то думали, что подробное объяснение как-то изменит ситуацию, поэтому и высказывали всё, что считали необходимым. Что Семён Исаакович уже не в том возрасте, когда бегают на свидание к молодым девушкам. Что он, инвалид войны, потерявший на фронте правую ногу и, будучи от природы крупным мужчиной, с трудом вмещается в свой «Запорожец», предоставленный ему в складчину службой социальной помощи и редакцией газеты «Черноморская коммуна». Что даже в газете, в которой он ещё до отчаянной борьбы с безродными космополитами работал главным редактором, этот не очень комфортабельный транспорт не пользовался успехом у женщин и в него никто, кроме хозяина, никогда не пытался подсесть, тем более прокатиться на свидание…
Ничего не помогало. Даже согласие встретиться и удовлетворить по возможности все её требования. Настойчивость и изобретательность этой советской гражданки были достойны достижения великой цели и продолжали варьироваться как по своему содержанию, так и во времени. Днём и ночью.
Не помогли и рекомендации телефонной станции, позвонить к ним с другого телефона во время разговора. Звонили из автомата…
– А чего скрывать? – заявила тётя Бетти. – Я и тебя упомянула. Сказала ей, что у меня есть племянник, студент института связи. Что ты обязательно что-нибудь придумаешь и поймаешь её, но она только фыркнула в ответ и бросила трубку.
Может быть, моя тётушка обладала даром предвидения. Может быть. Но о какой помощи можно было говорить студенту, который и себе не мог помочь в то время…
А ещё был случай с Толей Смоленкиным. Несколько лет спустя. Школьный товарищ, с которым я в лучшие годы не очень дружил, продолжал как-то жить в своём параллельном мире, но иногда появлялся на моём горизонте. Он окончил металлургический, потом работал на заводе. Я успел уже поменять несколько мест, а Толя, наоборот, работал всё там же. Встретились мы на запорожском пляже. Поговорили о жизни, о работе, о нашем общем соседе Леониде Брежневе и его семье… В то время он уже начал своё восхождение к небесам…
Как-то неожиданно Толя пригласил меня к себе на вечеринку. Сказал, что будут девушки и всё такое. Я согласился. А чего не пойти? К тому же я уже давно никуда не ходил, а потребность общения в коллективе, как мне кажется, иногда накапливается… В его компании я никогда не был, но знал, что у него большая квартира, соответствующая должности его мамы, работника обкома партии, а они, эти работники, как известно, себя не обижали…
И действительно, в добротном доме собралась не менее добротная компания, человек пятнадцать. И девушки подобрались вполне подходящие, в большинстве своём студентки или молодые выпускницы. Можно, конечно, рассказать более подробно о том, какие напитки и фрукты были на столе, но это будет уход от темы. Стоит только слегка упомянуть, что Толя был человеком невероятной общительности, поэтому, а может быть, и по другой причине, его всегда окружали довольно привлекательные и общительные девушки. Конечно, в таком коллективе я не чувствовал себя лучшим образом, но и нельзя сказать, что плохо, поскольку кое-кого я знал, другие же, наоборот, почему-то знали меня и всё время пытались вовлечь в свои затеи и игры. А игры их были довольно специфические, связанные как с вращением бутылок, так и с использованием их содержимого по прямому назначению. Были, конечно, и танцы.
