Ларсен сидит у стены туннеля в центральном бункере. По полу струится вода. Ее мерное, однообразное журчание далеко разносится в пустом, почты полностью погруженном в темноту туннеле.
Ларсен забрасывает в рот таблетку. Подождав немного, глотает еще одну.
Неожиданно из боковой двери выходит маленькая девочка. Глядя в упор не Ларсена, прикладывает палец к губам. Ларсен замирает.
— Дождик идет наверху… Слышишь? — говорит девочка и, ступая на цыпочках, исчезает в темноте туннеля.
Ларсен у себя в комнате. Сидит на корточках перед тумбочкой, складывает в мешок свои немногочисленные вещи. Сосед с интересом наблюдает за его действиями. Толстый по-прежнему спит.
— Надолго?
— Что — надолго?
— Уходишь?
Ларсен молча застегивает молнию мешка.
— Понятно… Тебя здесь искали.
— Кто?
— Не назвался. Мордастый такой. Работал в Интерполе, кажется, по наркотикам.
— Ульф? — вскидывается Ларсен.
— Может, и Ульф… Приходил, принюхивался… По-моему, он и тут что-то расследует.
— Что?
— Пес его знает. Лишь бы что. Инерция. Ульф расследует… Военные играют, толстый — спит. Живем!
— Что Ульф сказал? — Ларсен встает.
— Что в госпиталь пойдет.
— Странно, как это мы разминулись.
— Наверно, он ходит секретными ходами. Разнюхивает. Ладно, идешь — иди.
Ларсен закрывает за собой дверь.
Ульфа Ларсен застает в госпитале. Ульф и доктор сидят у кровати, на которой, с капельницей, лежит, запрокинув голову и хрипло дыша, какой-то человек. Ларсен замирает у двери.
— Уцелел кто-нибудь из дежуривших вместе с вами? — тихо спрашивает Ульф, наклоняясь к лежащему.
— Откуда ему это знать? — еще тише говорит доктор. Ульф прерывает его жестом: тише. Лежащий молчит.
— Вы дежурили в самый момент взрыва?
— Да….
— Ваш радар вел круговое наблюдение?
Лежащий молчит.
— Ульф… — говорит доктор укоризненно.
Лежащий хрипит. Ульф вдруг встает и выходит из комнаты, сделав Ларсену знак следовать за ним…
…Теперь они в той комнате, где Ларсен и доктор беседовали утром. Несколько секунд молчания.
— Ты получил пропуск? — спрашивает Ульф.
— Да.
— Это хорошо… Попробуешь добраться до музея.
Ларсен кивает.
— Если я тоже выберусь наверх, я найду тебя… Возможно, мне понадобится твоя помощь.
— Что ты задумал?
— Тебе не надо этого знать, Ларсен.
— Но…
— Не надо — значит, не надо, — перебивает Ульф. — Если со мной что случится, я пришлю кого-нибудь…
— Ты думаешь… — осторожно начал Ларсен. — То есть я хочу сказать…
— Я ничего ее думаю, — взрывается Ульф. Для того, чтобы думать, нужно иметь факты, а их у меня нет. Одна интуиция. Нюх. Назови как угодно… — Ульф вдруг резко придвинулся к Ларсену. — Они же скрывают что-то, неужели не видишь? Тянут с официальным сообщением. Почему? Я чувствую, здесь что-то не так, какой-то подвох, обман. Ловушка, дерьмо какое-то… Понимаешь?
Ларсен молчит, обескураженно глядя на Ульфа.
— Все, Ларсен. Иди, — коротко бросает тот. — Тебя не должны здесь видеть.
Выходит доктор. Ульф тут же бросается к нему.
— Он что-нибудь сказал еще?
— Он умер.
Доктор берет сигареты в ящике стола, молча закуривает, глядя в пространство.
Густая полутьма. В дымном тумане с трудом угадываются очертания разрушенных домов. Ларсен идет по разрушенной улице, лавируя среди завалов кирпича, стекла, свисающих проводов и покореженных, сгоревших автомашин.
То там, то тут из тумана выплывают фигуры людей, бредущих куда-то. Многие в противогазах, марлевых повязках, но в обычной одежде, превратившейся в грязные лохмотья. Другие — вообще без защитных средств. Бредут без цели, неизвестно куда.
Неожиданно впереди, среди руин, ярко высвечиваются какие-то трубы, металлические конструкции. Столб пламени поднимается над ними и тут же опадает. Ручейки огня текут по улице, разбегаясь среди обломков. Навстречу Ларсену бегут люди. Он бежит вместе со всеми, не в силах выбраться из людского потока.
Наконец его выталкивают на площадь перед большим полуразрушенным храмом. Ларсен оказывается возле пролома в стене здания. На какое-то мгновение мелькает перед ним фантасмагорическая картина: толпа людей в противогазах и возвышающаяся над всеми фигура пастора — в противогазе, армейском обмундировании и с ручным полицейским мегафоном. Пастор что-то кричит в мегафон, но слов не разобрать.
