— Нет, без вариантов, — сказала она, наполняя свой голос сталью.
— Роза, ну, пожалуйста… — начал Джорджи нараспев.
Она прервала его:
— Ты же Дрейтон. Мы не просим милостыню.
Он крепко сжал губы.
— Разберитесь с этим и перестаньте тратить мое время, — сказал Питер.
Уильям внимательно посмотрел на него. Это был взгляд длиной в тысячу ярдов, который пригвоздил Питера к месту, как кинжал. Он даже не был нацелен на нее, но ее охватило желание отступить и уйти. Питер Падрейк протянул руку к ящику, в котором держал 45 калибр и встал неподвижно.
Она взяла журналы и положила их на прилавок.
— Десять, говорите?
— Десять шестьдесят девять с налогом, — сказал Питер, пристально глядя на Уильяма.
Роза улыбнулась. У нее в сумочке было ровно десять семьдесят пять долларов. Деньги на бензин. Роза вытащила из кармана бумажник, достала мятые долларовые купюры и три четвертака, протянула их Питеру, взяла сдачу, и все с той же улыбкой на лице она отдала журналы детям и вышла из магазина с мальчиками на буксире.
— Роза, подожди, — Уильям последовал за ней.
Просто продолжай идти…
— Роза!
Она повернулась и посмотрела на него.
— Да?
Он сократил расстояние между ними.
— Если бы я ничего не сказал, ты бы не купила эти журналы. Позволь мне загладить свою вину. Сходи со мной завтра на ужин. Угощаю.
Она моргнула.
— Я никого не знаю, — сказал он. — Мне надоело есть в одиночестве. И я чувствую вину из-за этого магазина.
Роза колебалась.
Он слегка наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Я действительно хочу увидеть тебя снова. Скажи «да».
Она уже целую вечность не ходила на свидания. На какие-либо. Года четыре.
Завтра была среда, первый день занятий в школе. Дети наверняка захотят увидеть бабушку и рассказать ей обо всем. Она могла бы позволить себе ужин. Но в Уильяме было что-то такое, что отталкивало ее. Он был красив, и ей хотелось, чтобы он ей понравился. Взгляд, который он бросил на Питера, был почти хищным.
— Ты не в моем вкусе.
— Откуда ты знаешь? Мы не сказали друг другу больше двадцати слов.
Это была чистая правда. Она ничего о нем не знала. Но гораздо благоразумнее было отказаться и вернуться за охранные камни. Спрятаться. И с этой мыслью что-то внутри Розы встало на дыбы, как это было в начале пятого класса, когда Сара Уолтон впервые назвала ее дочерью шлюхи. То же самое упрямство Дрейтонов, которое сделало ее бабушку знаменитой, высунуло голову. Нет, подумала она. Они не заставят ее прятаться за охранными камнями до конца ее чертовой жизни.
Но они не заставят ее делать то, чего она сама не хочет делать. Это было бы равносильно слабости.
— Ты хороший парень, Уильям. Но я действительно не могу, завтра первый день в школе, и мне нужно быть дома.
Он долго смотрел на нее и поднял руки ладонями вверх.
— Ладно. Может быть, когда-нибудь мы снова встретимся. — В его устах это прозвучало как обещание.
— Может, — ответила она.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СРЕДА пролетела слишком быстро.
Мимо нее пронесся белый грузовик с ревущим клаксоном. Роза даже не удостоила его взглядом. Стрелка уровня топлива скатилась влево от желтой буквы «Е».
— Просто доберись до Грани, — пробормотала она. — Это все, о чем я прошу.
Старый «Форд» со скрипом покатил дальше. Она держала скорость тридцать миль в час, чтобы сэкономить бензин. Вдалеке медленно садилось солнце, угрожая окрасить небо в красный цвет. Она так опаздывала.
Ей пришлось, как обычно, работать сверхурочно, по стандартной ставке семь баксов в час. В офисе печатания принтов на футболки была чрезвычайная ситуация. Какой-то недовольный сотрудник забрызгал пол липкой жидкостью, которую они использовали, для удержания футболки на месте, пока на нее наносились рисунки. К тому времени, когда владельцы поняли, что произошло, и вызвали службу «Сверкающая чистота», пол стал ужасным беспорядком из всех видов грязи, которые только можно себе представить. Только одна вещь снимала липкий спрей — скипидар. Они с Латойей провели последние два часа, ползая на четвереньках и очищая им плитку. Ее пальцы пахли скипидаром. Он был повсюду — на ее коже, в волосах, на туфлях… У нее болела спина. Ей нужно было вернуться домой и принять душ. Да, она была уборщицей, но это вовсе не означало, что от нее должен был исходить такой запах.
