— Джек!
Он сжался.
— Это же кроссовки за сорок пять долларов!
— Прости, — прошептал он.
— Завтра первый учебный день! Чем ты был занят?
— Он взбирался на сосны, чтобы добраться до пиявок, — сказал Джорджи.
Она сверкнула глазами.
— Джорджи! Сегодня вечером тридцать минут тайм-аута за стукачество.
Джорджи закусил губу.
Роза уставилась на Джека.
— Это правда? Ты гонялся за птицами-пиявочниками?
— Я ничего не могу поделать. Их хвосты так трепещут…
Ей хотелось дать ему пощечину. Но это была правда, он ничего не мог с собой поделать… не его вина, что он родился котом, но это были совершенно новые ботинки, которые она купила ему для школы. Ботинки, ради которых она старательно подкорректировала их бюджет, трясясь за каждый пенни, чтобы ему не пришлось надевать старые потрепанные кроссовки Джорджи, чтобы он выглядел так же хорошо, как и все остальные второклассники. Было так больно.
Лицо Джека превратилось в застывшую белую маску… он был готов расплакаться.
Маленькая искорка силы потянула ее за собой.
— Джорджи, перестань пытаться воскресить эти ботинки. Во-первых, они никогда не были живыми.
Искорка потухла.
Странное отчаяние охватило ее, боль сменилась каким-то оцепенением. В ее груди нарастало давление. Она так устала от всего этого, устала считать каждый доллар, устала все распределять, до смерти устала от всего. Ей нужно было пойти и купить Джеку новую пару ботинок. Не ради Джека, а ради ее собственного здравомыслия. Роза понятия не имела, как она будет отбивать эти деньги, но она знала, что должна купить ему новую пару ботинок прямо сейчас, иначе она взорвется.
— Джек, ты помнишь, что будет, если тебя укусит птица-пиявочница?
— Я превращусь в одну из них?
— Да. Ты должен перестать гоняться за птицами.
Он опустил голову.
— Я наказан?
— Да. Я слишком зла, чтобы наказать тебя прямо сейчас. Мы поговорим об этом, когда вернемся домой. Иди, почисти зубы, причешись, надень сухую одежду и возьми оружие. Мы едем в «Уолл-Март».
СТАРЫЙ грузовик «Форд» подпрыгивал на ухабах грунтовой дороги. Винтовки с лязгом упали на пол. Джорджи опустил ноги на пол, чтобы зафиксировать их, хотя его об этом и не просили.
Роза вздохнула. Здесь, в Грани, она могла достаточно хорошо защитить их. Но они вот-вот выедут за границу Грани и попадут в другой мир, где их магия умрет при этом переходе. Два охотничьих ружья на полу будут их единственной защитой. Роза почувствовала укол вины. Если бы не она, им бы не понадобились винтовки. Боже, она не хотела, чтобы на нее снова напали. Только не с ее братьями в машине.
Они жили между мирами: с одной стороны простирался Зачарованный мир, а с другой Сломанный. Два измерения существовали бок о бок, как зеркальные отражения друг друга. В том месте, где миры «соприкасались», они слегка пересекались, образуя узкую полоску земли, которая принадлежала обоим мирам. Это место называлось Гранью. Если Зачарованный мир был наводнен магией, то в Грани ее тек лишь неглубокий ручеек, а в Сломанном мире их вообще не защищала никакая магия.
Роза посмотрела на лес, прижимающийся к дороге, на его массивные деревья, теснящиеся на узкой полоске утрамбованной земли. Она каждый день ездила этим путем на работу в Сломанный мир, но сегодня тени между корявыми стволами наполняли ее тревогой.
— Давайте сыграем в игру «ты не можешь», — предложила она, чтобы отогнать нарастающий страх. — Джорджи, ходи первым.
— В прошлый раз он тоже ходил первым! — Глаза Джека сияли янтарем.
— Ньяха!
— Яха!
— Джорджи ходит первым, — повторила она.
— За границей нельзя поднимать мертвых, — сказал Джорджи.
— За границей ты не сможешь отрастить шерсть и когти, — сказал Джек.
Они всегда играли в эту игру, когда направлялись в Сломанный мир. Это было хорошим напоминанием мальчикам о том, что они могут и чего не могут делать, и это работало гораздо лучше, чем любая лекция. Очень немногие люди в Сломанном знали о Грани или о Зачарованном мире, и было безопаснее для всех, оставлять все таким образом. Опыт научил ее, что попытка объяснить существование магии человеку в Сломанном мире не принесет ничего хорошего. Это не привело бы вас в психиатрическую лечебницу, но сводилось к тому, что вы попадали в категорию чокнутых идиотов, что заставило бы людей обходить вас по широкому кругу во время обеденного перерыва.
