Роза достала еще одну миску, налила молока и раздала еду. Джорджи забрался на стул рядом с Декланом и принялся ковырять ложкой хлопья.
— Спасибо за завтрак, — сказал Деклан, беря свою собственную ложку.
— Спасибо за завтрак, — эхом отозвался Джорджи. Ну, по крайней мере, хоть одно хорошее от присутствия голубой крови: Джорджи сказал спасибо, не дожидаясь напоминания.
Джорджи посмотрел на Деклана, вероятно, ожидая подсказки к его следующему шагу. Она понимала почему. От Деклана шло некое излучение: «мужчина». Это не было написано на его лице, несмотря на то, что он был потрясающе красив, хоть и мрачен. У него было великолепное телосложение, и он хорошо держался, но не в этом было дело. Дело было и не в его мечах, не в плаще и не в кожаных штанах. Что-то едва уловимое было в его глазах или в воздухе, который его окружал, что-то, что она не могла точно определить.
За неимением лучшего слова Деклан излучал мужественность. Типа: «положись на меня в темном переулке». Или он будет тем, кто ударит плохого парня стулом, прежде чем, тот выстрелит в вас. Если бы на вас напали, он без колебаний встал бы между вами и опасностью, потому что именно так поступают мужчины. Короче у мальчиков не было ни единого шанса.
При других обстоятельствах у нее тоже не было бы ни единого шанса. Но опыт подсказывал: голубокровных следует бояться и избегать. Вся эта твердокаменная мужественность могла быть тщательно продуманной. Она должна была следить за каждым своим шагом.
Деклан положил в рот полную ложку хлопьев. Джорджи колебался. В последнее время заставить его поесть было настоящим испытанием. Он все время был голоден, но ел как птичка: кусочек здесь, кусочек там. А если он не ел достаточно, его начинало трясти.
Деклан прожевал, зачерпнул ложкой еще хлопьев, положил их в рот и взглянул на Джорджи. Джорджи поежился под напором этих зеленых глаз, снова взял свою ложку и начал есть.
— Джорджи, сегодня вы остаетесь с бабушкой, — сказала она.
— Почему?
— Небезопасно идти пешком к автобусной остановке и возвращаться от нее домой.
Деклан остановился.
— Ты собираешься на работу? Разве их безопасность не должна быть твоим приоритетом?
— Я хорошо знаю свои приоритеты, большое тебе спасибо. Я не работаю — мы не едим. Все очень просто.
Они жевали свою еду. Она взглянула на Деклана. Он ел спокойно, наслаждаясь едой. Он поймал ее взгляд.
— Это очень вкусно, спасибо.
Он точно привык питаться намного лучше. Возможно, он просто был вежлив.
— Всегда, пожалуйста, — пробормотала она.
Джорджи заерзал на стуле, глядя на нее.
— Джек сказал, что вчера от тебя пахло Уильямом.
— Джорджи!
Слишком поздно. В глазах Деклана вспыхнул хищный огонек. Голубая кровь ожил, как акула, почуявшая каплю крови.
— А кто такой Уильям?
— Не твое дело, — отрезала Роза.
— Это парень. Он любит фигурки, — услужливо подсказал Джорджи. — Он пригласил Розу на свидание, но она не пошла.
— А ваша сестра часто ходит на свидания?
— Каждую неделю, — ответила Роза.
— Никогда, — одновременно заявил Джорджи. — Это потому, что Брэд Диллон пытался похитить ее на их последнем свидании.
Она пристально посмотрела на него. Откуда он это знает?
— Mémère рассказала мне. Брэд ударил ее дубинкой по голове, и она поджарила его своей вспышкой. Нам с Джеком Уильям очень понравился. Но Брэд такой подонок…
— Джордж. — Роза наполнила свой голос сталью. — Иди, почисти зубы и разбуди своего брата.
Он соскользнул со стула и помчался прочь.
Деклан наклонился вперед, его лицо окаменело.
— Этот Уильям. А как он выглядит?
— Потрясающе красивым, — ответила Роза.
— Это многое объясняет.
— Тебе не нужно знать, как он выглядит!
— Конечно, нужно. Если я встречусь с ним, мне придется отбить у него охоту ухаживать за тобой. Ты же не хочешь, чтобы я напал на какого-то случайного незнакомца?
Она отнесла свою миску в раковину.
— Роза, — позвал он. — Это очень важно. Как выглядит Уильям?
Роза ополоснула миску, посмотрела в окно и увидела Лиану Оглетри, которая решительно шагала по дорожке к ее дому. Озабоченное выражение превратило лицо Лианы в бледную маску. Если бы в конце тропинки появился большой розовый слон с радужными крыльями, Роза удивилась бы меньше. Слова замерли у нее на губах. А теперь то что?
