— К сожалению, никто не учитывал количество неразорвавшихся немецких бомб и снарядов на позициях защитников Сталинграда, — говорит он.
— На отдельных участках, как мне известно, учет таких бомб и снарядов велся, — напомнил я.
— Во всяком случае, их было больше, чем учтено, — заметил он раздумчиво и, помолчав, спросил: — А может, именно в дни Сталинградской битвы жителей Европы охватила тревога за судьбу своих стран, за судьбу поколений? Ведь у них оставалась единственная надежда — наша победа. И эта тревога сработала в сознании многих людей в нашу пользу. Вот они и стали искать, каждый по-своему, пути к этой победе.
Может быть. После Сталинграда многие умы на Западе поняли, что крах фашизма неминуем. Но победа над ним досталась человечеству слишком дорогой ценой. И самые большие жертвы принес к алтарю этой победы советский народ. Вот почему он так дорожит миром…
Возродился и растет город-герой на Волге. И всякий, кому доводится бывать здесь, не может не восхищаться, не гордиться величием подвига советских людей в бою и в труде. И моему солдатскому сердцу бывает тесно в груди при встрече с этим городом. Оно наполнено гордостью и от воспоминаний о боях на его улицах, и от того, что здесь свершилось после войны. Сердце поет: «Есть на Волге утес…»
