Осень. Самое ненавистное для меня время года. Золотой листопад не радует – он предвещает нескончаемые работы, едкие дымные костры сжигаемых листьев и скорую зиму.
Лебеди в училищном пруду тоскливо стучат крыльями по воде… Нет, бедняги, вам уже не взлететь. Человек бывает жесток, его эгоизм часто заглушает голос сердца. И для того, чтобы белоснежные красавцы украшали его жизнь, он подрезал вам крылья. Он сыто кормит вас, но он забыл, что нет ничего прекраснее свободы. Вы простите человеку это, лебеди.
Когда лежишь в санчасти, настроение редко бывает бодрым. Острые больничные запахи, чистенькие светлые стены и сестра со шприцев в руках – все это действует на меня удручающе.
Как я попал в санчасть? Честно говоря, случай это в равной степени и феноменальный, и печальный…
Сегодня утром, когда алый диск солнца уже поднялся над училищным забором и осветил по-осеннему блеклыми лучами объект приборки нашего взвода, я ходил по аллее, подметал упавшие листья. Рядом бегали по газону две симпатичные косули – любимицы начальника училища. Самочка важно и спокойно пощипывала травку, а самец (как его иначе называть – козел, что ли?) беспокойно прыгал вокруг. У него уже выросли рожки – два отростка сантиметров по пятнадцать. И он все время чесал их о деревья.
Потом он стал тыкаться рогами мне в ноги. Очевидно, заложенный предками инстинкт повелевал ему каждую очень искать соперника, чтобы завоевать снисхождение самочки. Достойного соперница самец нашел во мне. Я схватил его за рога – крепкие и острые – и оттолкнул.
Проклятый козел, наверное, подумал, что я принял бой, снова бросился на меня, грациозно наклонив голову. Я, чувствуя, что шутка затянулась, решил срочно ретироваться. Но не успел пробежать и десяти метров, как нечто острое вонзилось мне в…
Теперь я лежу на животе на больничной койке, боясь пошевелиться. Мои соседи по палате весело смотрят на меня. Им что – у них флюсы, воспаления легких, всякие там катары легких дыхательных путей. А у меня шрам на том самом месте, за которым так следят конники, бухгалтера и бюрократы.
2 марта 1977 года, Калининград
Придет или нет?
А может, она сейчас с каким-нибудь хахалем идет не спеша, беседует, а потом скажет ему: «До вечера, милый»?
14.32. Надо закурить, а то сдохну от холода. Может, она забыла про встречу?
14.33. Специально опаздывает, как пить дать, специально… Издевается…
14.34. Да, сегодня морозец градусов 15, не меньше…
14.35. И зачем я надел туфли на тонкой платформе? Хотел покрасоваться, идиот.
14.36. Может, я перепутал время или место? Вроде нет.
14.37. О, мамма миа, ну и холод!
Опаздывать на свидания для них так же естественно, как чистить по утрам зубы.
14.39….
14.40….
14.41. Жду еще минуту и ухожу!
14.42. Минута прошла… Ну ладно – еще немного подожду, так и быть. Мужчина должен быть джентльменом.
14.43….
14.44. Она смеется надо мной…
14.45. Идет! Ура! Идет!
18 марта 1977 года, Калининград
Распорядок дня – закон для военнослужащего. А в 21.00. распорядок предусматривает самостоятельную подготовку. Интересно, но в классе из 20 ребят только двое занимаются учебой. Остальные…
Вадим К. – листает «Словарь синонимов». После долгих поисков нашел синоним слову «собака» – оказывается, это «кабысдох».
Жора П. – читает «Советский спорт».
Вадим М., Леня П., Саня Я. – заядлые футболеры, обсуждают вчерашнюю игру киевлян с «Баварией».
Серега К. (подпольная кличка «Блюхер») – уткнулся бритым черепом в учебник, похрапывает.
Виталик Х. – выдает «пенсию» (то есть получку – 15 рублей 80 копеек).
Юра Н., Юра Д. и другие – стоят в очереди за «пенсией».
Ваня С. – вот уж кто неутомимый труженик – опять долбит науки. Бесполезное занятие – выше 4-х баллов не получит. Слишком толстокож.
10 июня 1977 года, Калининград
Интересную речь сегодня сказал один капитан 2 ранга:
– На флоте вы окунетесь в великолепную атмосферу. Юмор, пусть даже немного грубоватый, поможет вам всегда.
Я помню, однажды возвращались мы с боевой службы. Шли через Ла-Манш. Точнее не шли, а болтались на месте – был шторм адский. В этот штормовой денек мне исполнилось 33 года, как Христу. Я стоял на вахте. Нес «собаку»*, кстати. И вот, зайдя после вахты в кают-компанию, я увидел огромный торт-пирог, свежеиспеченный, ароматный. Два лейтенанте держали его в руках, ибо со стола он мгновенно бы слетел – так качало наш эсминец.
