Уже в полной темноте красноармейцы первых трех понтонов оттолкнулись веслами от берега. Прикрывая их продвижение, негромко урча, в воду въехали и растворились в темноте восемь танков Т-37, по четыре на каждый фланг. Когда вся группа выплыла на середину озера, северный берег ожил. Водяные столбы разрывов, луч прожектора и свист пуль разорвали тишину и темень зимней ночи. Кажущееся с берега отсутствие течения оказалось ошибкой. На середине дистанции до противоположной стороны озера вода подхватила понтоны с людьми в серых шинелях и кружась на водоворотах потащила их к невидимым фермам подорванного моста. При удачном захвате левого берега командир первой роты, находившийся в самой первой группе переправляющихся красноармейцев, должен был оповестить своих сигнальными ракетами. Но изрешеченный пулями понтон с ответственным за подачу сигналов лейтенантом был выброшен течением у железнодорожного моста. Сам ответственный за подачу сигнала ротный пропал без вести, с ним исчезли и средства оповещения своих однополчан на южном берегу.
Не получив известий о первой партии десанта, вслед за первыми тремя понтонами в сумрак ушли еще три, полностью набитые солдатами.
За суматохой отправки людей в ночную смерть незаметно прошло несколько часов. Около двух часов ночи с левого берега протоки прибыло два красноармейца и один командир взвода. Мокрые и дрожащие от холода, они под обстрелом переползли на свой берег по фермам железнодорожного моста. От них-то командование дивизии и получило известие, что переправа, можно сказать, не удалась: сопровождавшие десант танки растворились в темноте, командиров нет, потери гигантские, продвижение в глубь обороны противника невозможно.
Доклад возвратившихся «с того света» бойцов произвел впечатление, и отправку очередных трех понтонов с сотней людей из 4-й роты отложили. Вместо этого всю роту привели к остаткам моста, чтобы по его стальным конструкциям скрытно перебраться на другую сторону кивиниемской протоки.
Аккуратно карабкающихся по узким балкам людей заметили на том берегу, и по мосту, высекая искры из клепанных швеллеров, застучали пули. Плотный огонь противника заставил красноармейцев вернуться на свой берег, опять подойти к месту переправы, погрузиться на очередные три понтона и уйти в ночь, прямо под луч финского прожектора и водяные столбы артиллерийских разрывов.
Трагедия гибели людей, посланных командованием на смерть в черной ночной воде, поразила военного корреспондента Александра Твардовского. Спустя пару лет, находясь под впечатлением рассказов участников ночных событий 7 декабря, он напишет свое стихотворение «Переправа», в которой есть и такие строки:
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно…
Под огнем неразбериха —
Где свои, где кто, где связь?
Только вскоре стало тихо, —
Поэт был не совсем прав, тихо не стало. Как уже было сказано, среди десятков людей, кинувшихся в ночной ад у Кивиниеми, определенной части удалось выбраться на противоположный берег. Как выяснилось гораздо позже, из девяти отправленных понтонов с бойцами Красной армии только четыре достигли неприятельского берега. Впрочем, для тех солдат из первой, пятой и четвертой стрелковых рот, которых миновала смерть в черной воде у Кивиниеми, положение все равно было безнадежным. В отличие от происходившего при форсировании Тайпалеен-йоки здесь вообще не было ни метра свободного пространства впереди.
Откос высокого крутого берега стеной преградил им дальнейшее продвижение, а финские стрелки ловили на мушку каждого, кто пытался на него вскарабкаться.
Как оказалось, приданные в сопровождение танки-амфибии оказались бесполезными не столько из-за финского сопротивления, сколько из-за природных и погодных условий. В отчете о боевой деятельности 90-й стрелковой дивизии неудача преодоления водной преграды описывается следующим образом: «Высадка танков Т-37 успеха не имела: из восьми танков один попал на МЗП (малозаметное препятствие) на нашем же берегу у воды, четыре танка застряли на подводных камнях вблизи нашего берега, один танк попал на мину или подводное препятствие на середине реки, был перевернут и затонул. Из восьми танков только два достигли противоположного берега одновременно с двумя понтонами. Выбраться, однако, на берег эти танки не смогли вследствие толстой кромки льда у того берега и течения, относившего их при попытке сломать лед… Высаженные на той стороне бойцы рассредоточены на отдельные группы, полузамерзли и, не имея возможности поднять голову, залегли под обрывами крутого берега»
