Оценивая проблему Берлина, Р. Кеннеди говорил:
— Берлинская проблема, равно как и проблема двух Германий, создана не премьером Хрущевым и не моим братом. Это очень сложная проблема, поэтому вряд ли следует встречу в верхах в Вене начинать с ее решения. По нашему мнению, до того как мы будем детально обсуждать берлинскую проблему на совещании в верхах, следует внимательно изучить ее и не предпринимать каких-либо крупных дипломатических акций.
К сожалению, в Вене в июне 1961 года Хрущев повел себя не лучшим образом. Он принял стремление Джона Кеннеди к взаимопониманию и терпимости за проявление слабости. Хрущев потребовал, чтобы западные державы ушли из Западного Берлина и вновь выдвинул свою идею создать тройку генсеков в ООН. Завершая встречу с Хрущевым в Вене, президент Кеннеди заметил:
— Я полагаю, что зима у нас будет очень морозной.
Позднее, обращаясь к нации 26 июня, Кеннеди говорил:
— Семь недель тому назад я возвратился из Европы и сообщил Вам о моей встрече с главой Советского правительства Хрущевым и сопровождавшими его лицами. Мрачные предостережения Хрущева о будущем всего мира, его меморандум о Берлине, последующие речи и угрозы, высказанные им и его уполномоченными, а также увеличение советского военного бюджета — все это привело наше правительство к ряду решений и к совещанию с участниками Атлантического пакта.
Одним из главных на венской встрече был берлинский вопрос. Статус Западного Берлина постоянно ставил под сомнение положение ГДР как государства. Хрущев предлагал подписать мирный договор с двумя Германиями на основе фактически сложившихся границ, а Западный Берлин объявить «вольным городом» с гарантиями великих держав. Запад к этим идеям относился весьма прохладно. Напряженность вокруг Западного Берлина все более нарастала.
7 августа 1961 года Хрущев, выступая по телевидению, заявил, что в связи с осложнением обстановки вокруг Западного Берлина Советскому Союзу, возможно, придется усилить свои воинские формирования на западных границах. Вскоре в частях НАТО была введена повышенная боеготовность. А в ночь на 13 августа по решению руководства СССР и ГДР возводится стена, разделяющая Восточный и Западный Берлин.
Начиная с 1957 года, когда СССР запустил первый спутник, Хрущев все больше проникался оптимизмом. Если на XX съезде советский вождь говорил, что Советский Союз достаточно силен, чтобы убедить империалистов не нападать на «родину Октября», то теперь он полагал, что мы должны заставить Соединенные Штаты отказаться «экспортировать контрреволюцию».
К этому времени Советский Союз превратился в мощную военную супердержаву. Советские конструкторы и ученые добились больших успехов в создании современных видов оружия, прежде всего ракетно-ядерного. Хрущев с удовлетворением говорит в своих мемуарах, что после успешного запуска в 1957 году первого искусственного спутника Земли Советский Союз получил возможность перебросить ракетой через океан ядерную бомбу. Были созданы ракеты Королева, Янгеля, Челомея.
Советские руководители, прежде всего сам Хрущев, постоянно говорили о военной мощи Советского Союза. Из года в год росло количество угроз по адресу «империалистов», которые раздавались из уст Хрущева. Однако в целом к началу шестидесятых годов США обладали количественным и качественным превосходством в области стратегических ядерных вооружений, имея семнадцатикратный перевес по ядерным боеприпасам. Проведенная американцами в 1961 году космическая разведка показала, что вместо двухсот ракет, как до этого полагало ЦРУ, Советский Союз имел лишь четыре межконтинентальные ракеты в Плесецке. Активное развертывание таких ракет у нас началось только в конце 1961 года. К середине 1962 года их насчитывалось уже тридцать штук.
В 1961–1962 годах напряженность между США и Кубой нарастала. Хрущев решил оказать реальную помощь Кубе. В мемуарах он так говорит об этом:
«Потеря революционной Кубы, которая первой из латиноамериканских стран, ограбленных США, встала на революционный путь, понизит у народов других стран волю к революционной борьбе. Наоборот, сохранение революционной Кубы, которая идет по пути строительства социализма, в случае успешного развития и в этом направлении и повышения жизненного уровня кубинского народа до такой степени, чтобы он стал как бы прожектором, желанным маяком для всех обездоленных и ограбленных народов латиноамериканских стран, оказалось бы в интересах марксистско-ленинского учения. Это соответствовало стремлению народов СССР освободить мир от капиталистического рабства для перестройки общественной жизни на марксистско-ленинских, социалистических, коммунистических началах».
