— Доставать нашатырь, — сказала голова. — И вызывать неотложку.
Неотложку вызвал Симагин.
* * *
— Под запись я вам ничего рассказывать не стану, — заявила голова, когда дрон неотложки, завывая сиреной, унес спеленутое тело доктора Маслацкого в ведомственную клинику Плетнёв-Сити.
К тому моменту эскулап находился в щадящих объятиях медикаментозной комы, блаженно улыбался и никак не реагировал на окружение. Симагин искренне ему завидовал.
— Я должен составить отчет о случившемся, — возразил Симагин. — Пострадали люди. Одними словами здесь, увы, не обойтись.
— Никто не пострадал, — проворчала голова. — Даже я. В конце концов, все завершилось ко всеобщей выгоде и удовольствию.
— Пусть так. Но мне хотелось бы услышать вашу версию, чтобы сопоставить факты и представить реальный ход событий.
Голова помолчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Но вам придется быть моим гостем. Приглашаю вас на чай, господин полицейский.
— Милиционер. Товарищ милиционер.
— Пусть так. Вы мой гость, поэтому старайтесь не перечить хозяйке. Прошу за стол.
Симагину ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Кадавр, расхаживая по квартире так, словно у него были глаза, вскипятил чайник, заварил чай, разлил его по чашкам. Выставил на стол, на котором стояла голова, вазочки с печеньем и вареньем. Усадил Симагина. Придвинул стул напротив и встал за его спинкой прямо за затылком головы.
— Начнем? — спросил Симагин, пригубив крепкий ароматный чай. — Тогда давайте сначала. Представьтесь, пожалуйста.
Симагин в полной мере осознавал абсурдность происходящего, однако старался максимально следовать протоколу проведения дознания. Когда разум утрачивает опору, привычные вещи возвращают ему ощущение реальности.
— Ендальцева, — представилась голова. — Алевтина Сергеевна. Нанотехнолог. Доктор технических наук. Доктор биологических наук. Етсетера, етсетера.
— Симагин. Михаил Станиславович. Лейтенант милиции. Патрульно-постовая служба.
— Будем знакомы, — улыбнулась голова. — Я стану звать вас Мишель. Вы не против?..
Симагин был не против.
Ендальцева Алевтина Сергеевна в свои сто двенадцать лет все еще оставалась красивой женщиной. Прямой римский нос, миндалевидный разрез глаз, благородный овал лица, все еще, несмотря на миллион мелких морщин, красиво очерченный рот. И совершенно сохранный интеллект, опирающийся на колоссальный жизненный опыт — житейский и профессиональный.
— Чем вы занимались прежде, чем…. До того, как….
— До того как стала дряхлой старухой и Академия наук выбросила меня, словно мусор? — Голова смотрела с насмешкой.
— До выхода на пенсию.
— Я занималась разработкой сложных алгоритмов для максимальной витализации квазиживых организмов.
— Поясните, пожалуйста.
— Ах, Мишель, Мишель… Пейте свой чай. Разработанные мною программы позволяли с высокой степенью достоверности имитировать жизненные процессы в клетках, тканях, органах и системах органов, полностью построенных из искусственного вещества. Я имею в виду универсальный композит, известный в народе как «пена».
— На современном рынке нет аналогов вашей программы.
— Разумеется. Это эксклюзив. Закрытая разработка для внутреннего пользования. Считается, что я потерпела фиаско. Все сведения о течении эксперимента засекречены или уничтожены.
— Но на самом деле это не так?
— Нет. Все, что я когда-либо изобретала, хранится здесь. — Голова завела глазные яблоки вверх. — Гриф — «хранить вечно».
Ендальцева засмеялась тихим, невесомо-хрупким голосом.
— Поясните, пожалуйста, смысл предпринятых вами недавно действий.
— Когда я поняла, что мое тело меня убьет гораздо раньше, чем я отыщу способ обуздать старость, я поняла, что пришло время для решительных действий.
Алевтина Сергеевна сделала паузу. Кадавр осторожно поднес блюдечко с чаем к губам хозяйки. Хозяйка сделала аккуратный глоток, удовлетворенно шевельнула веками. Кадавр поставил блюдце на стол.
— И вы предприняли попытку создать новое — полностью искусственное тело?
— Да.
— Здесь? В не приспособленном для этого сквоте, без Линии Доставки? В районе, который обходят своими маршрутами транспорты? В совершенно антисанитарных условиях?
