— Ну что, малец, пойдем, посмотрим, как гуляет переезжий народ? — сказал солдат.
Филя и сам рвался к людям: очень уж горячо хлестнула его глазами девка, подносившая еду во время обеда. Вышли в горницу корчмы. Табачный дым, чад очага, запахи жареного, разлитого пива, лука волной накрыли странников. Сели в углу, заказали штоф мутноватой водки, соленья да пирог с рыбкой. Выпили по одной, хрустнули капусткой соленой. Вот как мало надо для счастья: крыша над головой да рюмка после бани. Филя, не спеша, оглядывался. Несколько компаний были уже изрядно навеселе. Шумно гомонили, шутили, хлопали руками по столешницам. В углу старый лохматый мужик играл на скрипочке что-то грустное, лицо его отражало боль и переживания, руки порхали над скрипкой, как бы сами по себе… На его столе одиноко стояла лишь миска с кашей. Толстый, дородный, в яркой жилетке купчик встал, и в раскоряку подошел к музыканту. Половицы играли под массивной тушей. От обильной еды, купчик аж вспотел, бычья шея лоснилась.
— Хватит тут нудить, играй плясовую! — гулко, как из бочки, перекрывая кабацкий шум, гаркнул здоровяк.
— Не до плясу мне, добрый человек, — тихо ответил музыкант.
— Играй, червяк! — рявкнул купчик, нависая всей тушей над пожилым скрипачем. Филя вопросительно глянул на солдата, тот успокаивающе положил руку на плечо, беззвучно сказал: «Сам». Лениво встал. Шагал вроде расслаблено, даже пьяненько, но была в шаге легкость и вкрадчивость. (Вспомнил Филя, как в бане, спрашивал солдата: «Не помнет ли, не поломает ли ногами?» А тот, рассказал, как в далекой стране, циркач ходил по натянутому листу бумаги.) «Вот, котяра, как умеет с весом работать», — про себя отметил Филя, глядя на неспешный путь солдата. Поднял руку, подзывая давешнюю девку, попросил жбанчик пива. Не то, чтобы пить хотел, — решил обзавестись метательным снарядом поувесистей. Девка стрельнула глазками, убежала, вильнув подолом. Филя внимательно наблюдал за происходящим. Солдат неспешно подходил к купчику. Остановился в шаге, сказал:
— Уважаемый, вы, наверно, перепутали, этот пожилой путник не играет на заказ.
— Тебе-то что за дело замухрышка? — прогрохотало в ответ. — Мне плевать кто он, и кто ты. Захочу — он играть будет, а ты за девку танцевать!
— При этом огромная лапища попыталась толкнуть толстыми, как колбаски, пальцами в лицо солдата. Почти незаметно скрутившись на месте, солдат прихватил вытянутую руку за локоть, а вторая рука молниеносно взмыла к лицу надменного громилы, схватила, выкрутила и тут же потянула за верхнюю губу! Ужас и страшная боль кинули здоровяка на грязные половицы. Испугано ахнула девка, принесшая жбан. К солдату со спины подбирался чернявый мужик, наматывая на руку ремень с гирькой. Филя забрал жбан, отхлебнул и метнул. Пресекая замах чернявого, тяжелый сосуд раскрошился, попав чуть ниже затылка. Без звука, кулем, мужик рухнул на грязный пол рядом с извивающимся здоровяком. Девки визжали. На пороге в сопровождении двух стражников, появился хозяин корчмы: «Вяжи смутьянов!» — кричал он, показывая рукой с плетью на Филю и солдата. Тут внимание всех привлек дородный пожилой мужчина, одетый купцом. Он быстро всунул в руку хозяина кошель, увесисто звякнувший, и сказал: «Да это наша молодежь сама тут набедокурила, спасибо люди встали за порядок. Ну, все позади, неси всем на мировую пива покрепче». Мировую пили из огромной деревянной чаши, куда вошла огромная бутыль хлебного вина, малый бочонок пива и горшочек меду. Пили по очереди. Сидя в кругу, Филя быстро понял, что пить наравне с мужиками ему не стоит. А вот здоровяк опять дал самолюбию победить разум и упал на стол, прямо во время глотка. Хорошо, что дородный купец подхватил чашу уже возле пола. Солдат повернул голову в его сторону и медленно спросил:
— Воевал?
— Случалось.
С этого момента беседа захватила двух ветеранов. Нашли о чем вспомнить, кого поругать, кого помянуть. Пили крепко. Такого солдата Филя еще не видел. Из беседы он выпал. Опасностей не наблюдалось. Встал, подошел к месту, где сверкала глазами девчонка, и сам заговорил с ней. Вскоре, стыдливо опустив глаза, девка позвала помочь ей на задний двор. Проходя через темные сени, Филя сгреб ее на руки, притиснул и поцеловал. Спросил улыбаясь:
