– Где она сейчас? – спросил мышонок. Ворон пожал плечами.
– Да кто ж её знает? Где-нибудь на гастролях, полагаю. Я её продал одному кролику – он с блошиным цирком разъезжает.
– За сколько? – полюбопытствовал мышонок.
– За пару кукольных роликов и деталь от гироскопа, – ответил Ворон. – Ладно, хорошенького понемножку, а работа не ждёт! Давайте-ка прогоним «Пса» ещё разок – с самого начала.
– Помогите нам, пожалуйста! – взмолился отец.
– Что вам сейчас необходимо, – наставительно молвил Ворон, – так это попытаться успокоиться, а прочее мы обсудим позже. Поверьте, здесь вы в полной безопасности. Никто вас не тронет, пока вы со мной! – Свирепо насупившись, он отвесил воображаемому обидчику показательную оплеуху и тотчас ласково потрепал мышонка-отца по щеке, подмигнул ему и обернулся к труппе: – Итак, приступим!
– А ты уверен, что сегодня стоит дать именно «Пса»? – переспросила Ворона с сомнением.
– Ещё и как уверен! – закивал Ворон. – «Последний видимый пёс» – самая забойная вещь из всех, что у нас были. Оригинальная! Не для всех! Со скрытым смыслом!
– А в чём скрытый смысл? – поинтересовалась Ворона.
– Не знаю, – сказал Ворон, – но зато знаю, что он там есть, а это – главное.
– А мне сдаётся, «Месть сурка» перспективнее, – возразила Эвтерпа, воплощавшая для труппы если не лирическую музу, то, по меньшей мере, весь репертуар, ибо пьесы от начала и до конца хранились в её памяти. – С таким сюжетом, как в «Сурке», не промахнёшься, – продолжала она. – Бедное семейство закладывает нору жадному лису, а тот лишает их права выкупа, и несчастные вынуждены уйти со своей территории.
– Опять территория, – вздохнул отец. – Ну зачем, спрашивается, напоминать мне на каждом шагу о нашей бездомности?!
– Если бы мы нашли тот кукольный дом, он мог бы стать нашей территорией, – сказал мышонок. – А, папа? – Только сейчас малыш ощутил на шее новую тяжесть и вспомнил про монету. – Может, у нас и правда всё получится? – добавил он. – Может, придёт наш счастливый день?
А Эвтерпа между тем продолжала нахваливать «Месть сурка».
– Банкир Лисоплут! – декламировала она. – Он, кто в безмерном коварстве своём беспощадней ловца, острозубою сталью тропу заградившего зверю! Что за новые беды готовит он нам, вероломный?! Аншлаг обеспечен! – добавила она убеждённо.
– Послушай, Эвтерпа, – перебил её Ворон, – как Директор «Последнего карка моды» я просто обязан проводить в жизнь самые современные веяния. Сегодня мы ставим «Пса». Итак – акт первый, сцена первая. Поехали.
– Дно пруда, – проскрипела Эвтерпа. – Тина, ил, грязь, отбросы и водоросли. В центре сцены стоят две консервные банки, полу занесённые илом. Налево от них – камень. Из одной банки показывается голова. Это голова Фурцы. Из другой банки показывается голова Вурцы Справа на сцену выходит Греч и направляется к камню.
– Ну и пьеса, – проворчал кролик, игравший Греча. – У меня до третьего акта ни одной реплики! Стою себе на камне – и все дела.
Утихомирив кролика взглядом, Ворон обернулся к супруге:
– Первая реплика – у Фурцы. Это ты.
– Какие последние? – произнесла Ворона за Фурцу.
– Последние что? – уточнил Ворон за Вурцу.
– Болотные новости, – сказала Фурца.
– Псы, – сказала Вурца. – Многочисленность псов. Многомножественность псов. Умногочисленномногость псов. А также кручение и виляние.
– Но что же виляет и крутит?
– Ничто.
– О! Но где же оно, о, ответь мне скорей!
– Вне среди вне среди вне среди вне среди точек.
Тут Ворон вышел из роли и воскликнул:
– Чувствуешь, как оно нарастает?
– Нет, – сказала Ворона. – Буду с тобой откровенна: не чувствую.
– Ладно, неважно, – махнул крылом Ворон. – Пускай всё идёт как идёт. Твоя реплика.
– Где среди точек? – произнесла Ворона.
– Вне среди точек, за…
– Да-да, продолжай! За?…
– За…
– Ну же, не медли! За чем?
– ЗА ПОСЛЕДНИМ ВИДИМЫМ ПСОМ! – выпалил Ворон. – Вот! – добавил он торжествующе. – Видишь, какая отдача! Всё выше, выше, выше, и вдруг – бац! ЗА ПОСЛЕДНИМ ВИДИМЫМ ПСОМ!
– Ara, теперь и меня зацепило, – кивнула Ворона. – Но что это всё означает?
Ворон взметнул крылья, точно широкие полы плаща.
– Ты лучше спроси, чего это не означает! – воскликнул он. – Этому нет конца! Оно нарастает и ширится, пока до тебя вдруг не доходит, что это – вообще всё на свете. Всё что угодно. Зависит от того, кто ты и каков твой последний видимый пёс.
