Полицейский наконец нашел нужную страницу и строго посмотрел на маму.
— Боюсь, я вынужден сообщить вам, — сказал он, — что человек, которому стало плохо с сердцем здесь, сегодня… мистер… — он заглянул в блокнот, — мистер Мартин Крэддок… умер по дороге в госпиталь.
— О, какой ужас!.. — Мама идеально точно вступила со своей репликой, произнесла ее с безупречными интонациями талантливой актрисы, в которых угадывались и искренняя грусть, и непременная сдержанность. — Очень жаль. Мне действительно очень жаль.
Меня окатило волной радости и облегчения, и я с трудом сдержала эмоции. Мне хотелось прыгать до потолка, танцевать, хотелось броситься на шею полицейскому и осыпать поцелуями его ангельское личико.
Он умер! Толстяк умер!
Лицо полисмена приобрело скорбное выражение, которым он хотел обозначить сожаление в связи с внезапной кончиной мистера Крэддока, но получилось не очень убедительно. Я заметила, как он украдкой посмотрел на часы. Ему хотелось поскорее покончить с этой миссией: он явно стремился в другое место.
Он снова выслушал мамину версию событий, но, казалось, больше из вежливости, а не потому, что она представляла какой-то интерес для полиции. Он кивал и поддакивал, но не делал никаких пометок в блокноте, тем более что и миниатюрный карандаш уже убрал в нагрудный карман. Он оглядел гостиную, как будто надеялся, что сейчас вдруг выскочит маленькая собачка и даст повод сменить тему.
Когда мама закончила, повисло долгое неловкое молчание. Полицейский, которому явно уже было невмоготу, с трудом пытался подобрать уместные слова:
— Я так понимаю, у него давно были проблемы с сердцем. Он только что вышел из госпиталя.
— Неужели? — воскликнула мама. — О, как печально!
После очередной неловкой паузы он попытался изречь некую прописную истину из житейской философии:
— Что ж, это жизнь. Каждую минуту кто-то рождается, каждую минуту кто-то умирает. Так устроен мир, не правда ли?
Возник еще один мучительный момент, пока его слова витали в воздухе, но мама благоразумно прервала его, прежде чем кто-нибудь из нас прыснул бы со смеху. Она резко поднялась со стула и сказала:
— Что ж, вы, должно быть, очень занятой человек. Мы очень признательны вам за то, что нашли время приехать сюда и сообщить нам новость. Это очень любезно с вашей стороны.
Я тоже встала, и, увидев меня, полицейский подскочил со своего кресла с куда большей прытью, чем к тому обязывало его положение. Мы, все трое, еще какое-то время постояли в гостиной, неловко переминаясь с ноги на ногу, явно скрывая облегчение от того, что беседа закончена.
— О, пока я не забыла… — Мама взяла очки толстяка с крышки пианино. — Врачи «скорой» забыли это.
Полицейский взял в руки большие очки и, казалось, готов был отпустить шутку в их адрес, но вспомнил обстоятельства, при которых они были потеряны. Очки идеально уместились в его нагрудный карман.
Мы проводили его до двери и вместе с ним спустились во двор.
— Это его машина? — спросил он, указывая на нее своей фуражкой.
— Д-да, — ответила мама, не в силах скрыть нервную дрожь в голосе.
Он подошел к водительской дверце бирюзовой машины и заглянул в салон. Он оставался там несколько минут. Я бросила на маму вопросительный взгляд, и она в ответ лишь пожала плечами, но я заметила, что хмурые борозды вернулись на ее лоб.
Полицейский наконец закрыл водительскую дверь, потом обошел машину и встал, положа одну руку на пояс, а другой почесывая у виска.
— Странно, — озадаченно произнес он с еле заметной улыбкой.
— Что такое, офицер? — Мамин голос прозвучал уже не так убедительно, как прежде. На ее лице появилась какая-то растерянность.
— Ну, она припаркована так аккуратно. — Он наконец отыскал то, что могло заинтересовать его в этом скучном поручении. — Я хочу сказать, ведь у него был сердечный приступ, но ему удалось припарковать машину идеально, четко позади вашей. И не только это, он поставил ее на нейтралку, не забыл про ручник, заглушил двигатель и положил ключи в карман — и это при том, что испытывал страшную боль. Просто поразительно!
Он просиял и взглянул на маму, но она, казалось, совсем не знала, как реагировать; ей с трудом удавалось выдерживать этот ясный взгляд голубых глаз.
