– Почему это – главное?
– Потому что, когда он думает, его мысли могут быть опасными.
– Для кого?
– Для него и для окружающих.
Издалека было видно, как Мишка бесстрашно летит на доске с гранитного цоколя памятника вождю мирового пролетариата и приземляется на неровные плиты площади.
– Клевое место!-сообщил он.- Тут как раз чуфаны собираются.
– Кто это – чуфаны?-не понял Комов.
– Это значит: дети,-поспешно объяснила Лиза.
– Понятно. Дети, которые тоже на досках с колесами.
– Да они тут еле пелёхают,-сообщил Мишка.-Я им показал класс – они коробки раскрыли и прокисли!
Втроем они дошли до метро и там расстались.
– Забегай,-пригласил Комова Мишка.
– Непременно,-сказал Комов.-Я уже твоей маме обещал.
Лиза снова вздохнула. Стало ясно, что любовь носится в воздухе, на кого-то свалится и придавит.
Через час в своем кабинете Комов уже набирал номер, добытый с такими финансовыми и морально-психологическими затратами. Телефон оказался прямым. Эх, Комов, если бы ты был женщиной, насколько легче тебе бы порой было работать!
– Игорь Матвеевич Смагин?
– Да, я.
– С вами говорит следователь Комов Алексей Петрович. Нам нужно срочно встретиться по одному неотложному вопросу.
– Обратитесь к моему адвокату.
– Значит, вы предпочитаете, чтобы я вызвал вас к себе?
– Ого! Вы и Березовского будете повесткой вызывать?
– Надо будет, и его вызову.
На том конце помолчали. Потом Смагинский голос сказал:
– Ладно. Заходите утром во вторник.
Комов положил на стол чистый лист бумаги и заметными буквами написал на нем: "Следить за информацией о Смагине и его компаньонах". Подумал – и написал еще: "Обратить внимание на происшествия необычного характера".
Завтра он потребует, чтобы ему предоставляли подробные сводки о первом и втором. О Смагине и о случаях необычных. Самых невероятных. Вплоть до таких, которых, в сущности, быть не может.
7.
Лицо секретарши – почти совершенный мрамор, на котором высечена непоколебимая уверенность в том, что она занимает одно из самых важных мест в этой стране. Интересно, во сколько раз зарплата у нее больше следовательской?
– Могу я вам чем-то помочь?
Так и тянет ответить пошлой фразой: "Если можете – помогите деньгами".
– Я к Игорю Матвеевичу Смагину.
– Как вас представить?
Щекочущий жестковатый голос – бархат с железом – внезапно ответил вместо Комова:
– Это Черный Пес с известием от старого Пью.
Игорь Матвеевич Смагин уже стоял в охраняемых мраморной секретаршей дверях, почему-то в плаще.
– Я – Комов, я вам звонил,-запоздало сообщил о себе Комов.
– Я догадался. И голос похож, и вы сами похожи на свой голос.
Снисходительная шутка как бы еще раз подчеркнула разницу в положении обоих. Впрочем, Комов уже привык существовать между унаследованной от комсомольско-партийного прошлого фамильярщиной собственного начальства и новорусской издевкой.
– Это хорошо или плохо, что я похож?-поинтересовался он, мрачнея.
– Да не сердитесь так, прошу вас!
Комов смотрел на Смагина, нервно помаргивая. Такие вот среднего роста крепенькие фигуры в длинных темных плащах с аккуратно стриженными головами словно включали внутри следователя волшебное кино. Загорелые мужские бюсты с золотыми ошейниками, вспышки молний из черных стволов, старательно дымящие трубы и кланяющиеся нефтяные насосы, люминесцентные отблески в мраморе банковских залов и зловещая тишина леса над характерными пятнами свежей рыхлой земли – вся банальная уголовщина, о которой нам рассказывает ежедневная хроника, словно бы сгустилась для Алексея в этом человеке.
– Вы извините,-сказал Смагин, включив улыбку и подходя к следователю.
– Ничего,-буркнул тот.
– Да я уже о другом. Дело в том, что у меня возникли срочные обстоятельства, и поэтому ужасно плохо со временем. Вы не против, если мы побеседуем не в кабинете, а по дороге к машине?
– Это смотря как разговор пойдет,-не удержавшись, сварливо сказал Комов.
– Разумеется,-согласился Игорь Матвеевич, полоснув тонкой улыбочкой.
Комов почувствовал себя совсем дураком и покорно пошел следом за размашисто шагавшим Смагиным.
– Я вас слушаю,-сказал тот, давая понять, что отсчет времени начался.-Какие-то претензии ко мне?
