Счет стал 14:11. Разрыв сократился, но оставался, а завтра предстояло еще немало сложного…
…На этот раз костров было два.
— Уходили мы из Крыма —
Среди дыма и огня
Я с кормы — все время мимо! —
В своего стрелял коня…
— печально пел кто-то из ребят. Володька, подбросив в костер ветку, сказал:
— А они все-таки здорово подготовлены…
— Да, и ребята вообще-то неплохие, — добавил Женька Остапенко. — Даже странно… Я вот читал, — он потер лоб, — что перед Великой Отечественной наши вместе с немцами в горах лазили. Спасали друг друга, все такое. А потом — уже в войну — оказались в тех же горах по разные стороны… Те немцы тоже, наверное, неплохие ребята были…
— Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою?
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою…
— Хватит, ну?! — окликнул Глеб. — Что-нибудь повеселей… Серб, дай ты!
— Ну ладно, — Мирослав поднял гитару:
— Не гони меня в эту ночь,
Обогрей, как родную дочь…
Накорми коня досыта,
Сохрани нас, Господи…
— и сразу несколько человек хором подтянули:
— Дальняя дорога,
дальняя дорога —
Значит, впереди
долгие дожди
и бесконечные ветра…
Дальняя дорога —
Погоди немного,
В старенькой церквушке
обвенчаемся с утра…
…Около палатки Скиба и Лукаш разговаривали с Сергеем. Кажется, спорили. Глеб остановился в полутемноте, невольно подслушивая…
— Поставьте меня, — убеждал Сергей, — ну что вам стоит? У вас же нет хороших боксеров, а я могу, я точно знаю! Я на пятиборье — никто же из ваших всего ЭТОГО вместе лучше не сможет, а я смогу, точно смогу! Я… ну я правда хочу, ничего со мной не будет!
— Да пойми, — убеждал Скиба, — нам тебя на сохранение доверили, мы за тебя отвечаем! Ты свое имя-то только-только вспомнил, а если?!.
— Да ничего не если! — доказывал Сергей. — Я сам хочу, сам! У меня получится…
— А давай, Александрыч, — вдруг сказал Лукаш. — А то что такое — обходят нас…
— Завтра посмотрим, — вздохнул Скиба. — Иди спать… Да и вообще — разгони-ка ты всех от костра, есаул, а то завтра вареные будут!
Около американского костра пели что-то ритмичное, с повторами и грозное.
8.
Утро принесло победу. Штатовцы не прошли пятнадцатикилометрового марш-броска! Не хватило сил… Казачата тоже еле дотащились — по жаре, со снаряжением, волоча тех, кто уже еле держался на ногах, но — дотащились!
Штатовцев привез автобус. Они были ни-ка-кие. И так прошли в душевую мимо спокойно, без насмешек, глядящих на это мальчишек-казаков — форма покрыта выпаренной солью, на лицах — маски из пыли, грязи, пота. Никто из десяти участников не остался на дистанции не сошел, не позволил себе лишнего отдыха, хотя в конце трассы медсестра, сопровождавшая колонну на джипе, стала требовать прекращения соревнования!
Притихшие девчонки, почти с ужасом глядя на ребят, столпились вокруг них, кто с водой, кто с полотенцем, кто с чем. Но соревнования-то продолжались, не ждали!
В гимнастике конь и брусья достались казачатам, но батуд и кольца «ушли» к американцам. Глеб видел, как один из их командиров, собрав всех ребят вокруг себя, что-то им говорил — спокойно и негромко, и штатовцы подобрались и, соединив руки в центре своего кружка, прокричали нечто бодрое и громкое.
Имитация штыкового боя — на специальных шестах — осталась за американцами. Тот же командир, что их воодушевлял, что-то сказал Скибе с улыбкой, тот ответил, тоже улыбаясь. Сергей перевел:
— Он говорит, что ожидал от русских лучшего владения штыком. А Скиба ему ответил, что казаки привыкли рубить шашкой, а не драться штыком — это, мол, мастерство пехотинцев…
Начались соревнования по рукопашному бою. И стало очевидно, насколько выше стоит отточенное, чеканное и безжалостное умение казачат над показушно-красивым стилем штатовцев. Кажется, их самих это обескуражило еще больше, чем проигрыш в каноэ. Побежденные, «обиженные» казачатами даже как-то нежно (не поломать бы!) только обескуражено крутили головами и пожимали плечами. То же произошло в вольной борьбе, причем звонкий девчоночий голос крикнул:
— Это за Карелина!!![17]
Общий счет стал 17:16.Разрыв сократился до минимума! Но уже наставал черед бокса…
Казаки традиционно испытывают к кулачным схваткам презрительное отвращение. А в Святоиконниковской и вообще — боксом еле-еле занимались, от случая к случаю, на очень низком уровне. Победы штатовцев — красивые и яростные — были очевидными, и вскоре на ринге остался Рональд, лучший боксер делегации, свысока посматривавший на окружающих и уже готовящийся принять свою победу…
