Прежде считали, что прилипалы прикрепляются имеющейся у них на лбу ребристой пластинкой — присоской к акулам или другим большим морским животным. При этом они пользуются правом бесплатного путешествия и питаются пищевыми отходами хозяина. Однако мы часто удивлялись тому, что в действительности они никогда — по крайней мере днем — не пользовались своей присоской. Хотя они плыли совсем рядом с акулой, мы никогда не видели, чтобы они присасывались к ней.
Более того, я мог бы убедиться в этом на своем собственном опыте. Маленькие прилипалы неоднократно приближались ко мне и плыли рядом, будто я акула. Они держались под моим животом, и если я тревожил их, переселялись к ногам, и так провожали меня на большие расстояния. Но ни одна из них даже не прикоснулась ко мне своей присоской[2].
Очевидно, прилипалы находят у больших морских животных защиту. Они плывут, тесно прижавшись к их тепу, и получают таким образом возможность незаметно подбираться к маленьким рыбкам. Мы не раз наблюдали, как эти последние не испытывают страха перед большими морскими животными. По-видимому, инстинкт подсказывает им, что из-за своих маленьких размеров они не могут интересовать морских великанов. Для крупных хищных акул они как добыча слишком малы, а для больших пожирателей планктона слишком велики и быстры. Поэтому они без страха позволяют великанам проплывать через их стаи.
— Камера готова! — донесся возглас Вавровца, когда я снова поднялся на поверхность и быстро поплыл к лодке.
Чувство пространства и времени потеряно, Вавровец будто сквозь туман наклонился ко мне и забрал одну камеру; вторую он повесил мне на шею. Несмотря на усталость, я совсем не намеревался устраивать перерыв. Если годами ждешь такого случая, то когда он, наконец, представляется, работоспособность организма оказывается значительно выше обычной.
Между тем Джерри исчез, и я должен был ждать, пока он снова поднимется.
— Мы повторяем! — крикнул я,
— Что?.. — прозвучало в ответ.
— Ныряем, плывем рядом с ней, но не трогаем ее!
— О'кей.
Я вторично был взволнован этой единственной в своем роде сценой. Однако камера работала всего две или три секунды, затем в жужжании послышались высокие нотки.
Я чуть не заплакал от беспомощного отчаяния. На этот раз порвалась перфорация пленки и грейфер двигался вхолостую. Вот почему он пошел вдруг быстрее и звук стал выше. Необходимо было открыть камеру и заново вставит пленку.
Пришлось призвать на помощь все мое самообладание, чтобы остаться спокойным. Я подплыл к лодке и перевалил через борт. Полотенцем Лотты вытер волосы и руки. Потом собрался открыть камеру и привести ее в порядок.
Акула между тем приблизилась к нашей лодке вплотную. Вероятно, она хотела узнать, что со мной случилось.
Но оказалось, что у нее были другие намерения. Она погрузила голову прямо под наш киль и начала о него тереться.
Махмуд взволнованно прыгал из стороны в сторону, и только теперь я понял, что он хотел выразить своими странными знаками. По-видимому, китовые акулы подплывают к рыбацким лодкам и чешутся о них, чтобы избавиться от надоедливых паразитов. При этом случается, что крупная акула поднимает и переворачивает лодку. Тор Хейердал рассказывая мне как-то, что у него были подобные опасения, когда в Тихом океане под плот Кон-Тики подплыла большая китовая акула и поскребла спину о руль.
И здесь сходство с мантами. Те тоже трутся о лодки, за что их так ненавидят рыбаки. Правда, у мант паразиты скапливаются на нижней стороне их серпообразных передних плавников; чтобы избавиться от них, животное особенно охотно использует цепи стоящих на якоре рыбачьих катеров. Манта охватывает цепь своими серпами и несется вдоль нее. При этом случается, что она срывает якорь и утаскивает с собой катер. Однако это всего лишь вполне понятная «гигиеническая» потребность животных, оказывающаяся столь роковой для рыбаков.
Я открыл камеру и осторожно вложил пленку. Перфорация снова порвалась. Я вставил новую кассету — и вдруг услышал над водой крик. Джерри, плывший немного в стороне, был вне себя.
— Вторая! Вторая! — кричал он.
