– Со своим модулем ты могла бы поговорить в любой момент, – напомнил Гатри.
– Знаю. Но о чем? А со вторым, после смерти Эйко…
– Значит, отказываешься?
– Включай, – уступила Кира, откидываясь на подушку. – Быть может, узнаю что-нибудь полезное.
Робот встал, подошел к мультивизору, подключил себя к прибору и сказал:
– Bienvenidos!
Изображение домика исчезло. По экрану побежали разноцветные полосы, похожие на облака.
– Кира, – произнес женский голос.
– Saludos, – поздоровалась женщина. Она попыталась было иронически усмехнуться, но ей не хватило самообладания. – Эйко! Это ты?
– Часть меня, которая является частью нас, – ответил голос. – При жизни мы с тобой никогда не были настолько близки. Что с тобой?
– Ничего. Просто я не ожидала… Снова услышать твой голос.
– Понимаю. Прости, ради Бога. Нам уйти?
– Нет. – Кира моргнула. – Рог favor, останься. Это ты меня прости – за то, что не хотела встречаться с тобой. – По щекам женщины побежали слезы. – Я твердила себе, что вы слишком заняты… управляете миром…
– Не управляем.
– Ну да, вы и есть мир…
– Ты ошибаешься. Подумай об Энсоне. Что такое Деметра без Энсона Гатри?
– Ерунда, – проворчал робот. – Вы прекрасно обходитесь без меня.
– Тихо, – произнес голос. – Продолжай, Кира.
– Я не знаю, что сказать… Наверно, вы обиделись, что я вас избегаю…
– Нам было странно.
– Простите меня, – проговорила Кира, протягивая к экрану дрожащие руки. – Все остальные модули отключились… Заканчивали свою работу и отключались… Со своим двойником я худо-бедно свыклась, но ты, Эйко… Ты так любила жизнь – и оказалась в ловушке…
– Ты ошибаешься, Кира, – мягко повторил голос. – Мы живем. В солнце и дожде, в свете и тьме, в звездах, в реке, в цветке и птице – повсюду, во всем присутствует жизнь. А когда нам становится одиноко и мы вспоминаем, что когда-то были людьми, то вызываем Энсона.
– Если бы не вы, я бы давно чокнулся, – признался Гатри. Человек на его месте смахнул бы слезу.
– Разве ты этого не знала, Кира?
– Знала. Точнее, верила. Однако боялась спросить впрямую.
– Наверно, тебе было просто некогда.
– Ну конечно, – фыркнул Гатри.
– Наконец-то я осмелилась. – Кира улыбнулась. – Gracias, gracias…
– Тебе спасибо, милая, – отозвался голос.
– За что?
– За все. Я хотела попрощаться. – Послышался вздох, словно зашелестела листва. – Жаль, что сейчас не лето. Энсон вынес бы тебя в сад.
– Ничего. Я помню немало теплых дней. Спасибо тебе за них.
– Мир тебе, Кира.
Краски погасли. Мгновение спустя Гатри отключился от аппарата и вновь приблизился к кровати.
– Gracias, шеф, – прошептала Кира, – за все сразу…
– Взаимно. Похоже, ты чертовски устала.
– Кажется, да. – Кира закрыла глаза. Дышала она неглубоко и прерывисто.
Робот прикоснулся к браслету на ее запястье. Кровать опустилась.
– Хочешь послушать музыку?
– С удовольствием.
– Какую?
– На твой вкус. – Кира улыбнулась, не открывая глаз.
Гатри вернулся к мультивизору, вызвал на экран перечень музыкальных программ, нажал клавишу. Зазвучала Четвертая симфония Дворжака Робот сел на краешек кровати и взял женщину за руку.
Кира заснула. Гатри терпеливо ждал.
Вернулись Чарисса и Хью. Робот отпустил руку Киры, встал, наклонился над женщиной, словно хотел поцеловать ее в лоб, негромко произнес «Adios» и вышел на улицу, в вечерние сумерки.
Кира проснулась где-то через час. В комнате никого не было. Она приподнялась и, опираясь на локоть, выглянула в окно. Из серых туч падали белые хлопья, которые уже укрыли тонким слоем землю. На Деметре впервые шел снег.
