Но надежды на скорый крах советской власти в очередной раз не оправдались. Одновременно с образованием СССР, коммунисты отошли от принципов военного коммунизма и провозгласили НЭП. Они объявили свободу мелкой коммерческой деятельности, а вместо продразверстки власть установила крестьянам твердый продналог. И народ, измученный от восьми лет непрерывной войны, революции, восстаний, крови, голода, грабежа со стороны всех властей и обыкновенных бандитов... народ, наконец, вздохнул свободно. Получив помещичью землю, крестьяне, в первую очередь в центральной России, стали пахать, сеять, рожать детей... жить.
НЭП предоставил возможность и фирме "Чурин и Ко", используя железнодорожное сообщение, поставлять одежду и прочие товары своего производства в магазины советского Торгсина. Некоторые коллеги Ивана приняли советское гражданство и теперь довольно часто по делам фирмы бывали в Москве и других городах Советской России и привозили оттуда самые свежие новости. Один из молодых сотрудников, с которым довольно близко сошелся Иван, съездив, таким образом, несколько раз в Москву, вдруг из человека, более чем лояльно настроенного к большевикам, превратился в ярого антисоветчика. Однажды на корпоративной вечеринке-мальчишнике, по случаю премирования руководством фирмы служащих отдела он, выпив, разоткровенничался с Иваном:
- У большевиков в верхах идет настоящая война за власть, война не на жизнь, а на смерть. Не могут поделить наследство Ленина. Думаете, Дзержинский с Фрунзе просто так концы отдали? Ничего подобного, их просто убрали, как наиболее опасных конкурентов, возглавлявших такие мощные структуры как ОГПУ и РККА. Теперь борьба идет внутри самого ЦК и Политбюро. Руководящий аппарат партии раскололся, наметились три наиболее влиятельные группировки. Первая, так называемые левые коммунисты, там верховодят евреи, все не под своими фамилиями, Троцкий, Зиновьев, Каменев. Вторая, правые коммунисты, там во главе Бухарин, Рыков, Томский. Эти русские и фамилии у них свои, но по духу они интернационалисты и им на Россию и русских так же наплевать, как и евреям. В третьей группировке, там всякой твари по паре, но верховодит грузин Сталин, его настоящая фамилия Джугашвили. Кто возьмет верх совершенно неясно. Евреи, конечно, самые говорливые и хитрые, но за ними большинство рядовых членов партии вряд ли пойдет. Бухарин... слышал я его речи, пустозвон, болтун. Рыков - этот пьяница запойный. А вот грузин пока в тени держится и непонятно что за тип, но по слухам страшно хитер, осторожен и как истый кавказец жесток и беспощаден.
- А не все ли равно, кто победит, кто кому глотки перегрызет. Капитал, деньги постепенно перераспределятся и сконцентрируются у этих, как их там сейчас называют, непманов, и они станут наиболее влиятельной силой в стране, и большевикам так или иначе придется уйти,- высказал свое мнение Иван.
- Чувствуется, что вы давно не были в России, Иван Игнатьевич, не знаете истинного положения вещей. Его ведь отсюда по газетным заголовкам и статьям никак не прочувствуешь. Хотя, вы же воевали с большевиками и должны знать, что они ради власти не перед чем не остановятся. Как только кончится эта внутрипартийная борьба, а закончится она победой одной из этих группировок, в стране начнутся коренные изменения во внутренней политике. А непманы это не сила, большевики так же отберут у них все, все их заводики, трактиры, магазины, как национализировали крупную собственность, как отбирали по продразверстке хлеб. И поверьте, большинство народа будет это приветствовать, да-да... Я почти всю страну по Транссибу насквозь проехал и видел, как многие мучаются, но ненавидят они почему-то не власть, а в первую очередь непманов... да-да! Вот так большевики умеют манипулировать сознанием масс, особенно неграмотных и малограмотных людей. Нет, там во главе страны сидят очень неглупые люди, и поверьте, они еще долго удержаться у власти...- убежденно отстаивал свое мнение сослуживец Ивана по сельскохозяйственному отделу фирмы "Чурин и Ко".
Придя домой и пересказывая этот разговор Полине, Иван вспомнил допрос Тузова Анненковым, и тоже поведал его жене. При этом он с усмешкой произнес:
