— Я не собираюсь размышлять об этом.
— Куда он поехал? Прямо к той… женщине, Роули?
— Вероятно.
— Мне не следовало уезжать, Майк.
— Здесь я согласен. Ты права. Тебе не следовало уезжать.
Они говорили еще, но разговор был бессмысленным. Они еще выпили, но это ее нисколько не успокоило. Наконец он уговорил ее, что приготовит для них что-нибудь поесть. Он сказал, что знает, где что находится, и сможет сделать чертовски хорошую яичницу. Он вместе поели. Она помогла убраться, потом позвонила в больницу, чтобы узнать о состоянии Дебби Энн, и скоро пошла спать. Майк отправился к себе в комнату и написал письмо сыну. Прогулялся по пляжу. Дул влажный восточный ветер, вокруг луны светился ореол. Это был тяжелый день. Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы о чем-то думать. В постели он остро ощутил, что совершенно вымотался. Мэри была в дальнем конце дома. Он задумался, спит ли она. Он надеялся, что спит.
В понедельник телефон начал звонить с самого раннего утра. Сочувствующие соседи. В равеннской газете появилась заметка, такая короткая и неопределенная, что только возбудила любопытство.
«Миссис Дебби Энн Хантер из Райли-Ки, дочь миссис Трой Джеймисон, вчера в полдень была срочно отправлена в больницу Равенны после несчастного случая. Сообщают, что ее состояние удовлетворительное».
~~~
После того как она три раза сняла трубку сама, Мэри проинструктировала Дюрельду принимать все поступающие телефонные звонки и отвечать, что миссис Джеймисон в больнице.
Один раз звонили Майку. Он снял трубку на стенном телефоне около кухонной двери и узнал негромкий хрипловатый голос сразу же, как только Ширли сказала:
— Майк, это ведь отдельная линия, да?
— Я так думаю. Да.
— И у меня отдельная. Майк, весь Ки гудит. Говорят, что это Трой избил ее. Она сильно пострадала?
Он дал краткий отчет о повреждениях.
Она вздохнула, потом произнесла:
— Я слышала еще кое-что. Говорят, что Мэри уехала потому, что Трой… развлекался с Дебби Энн.
— Какие милые, чистые мысли возникают порой у людей.
— Мне кажется, тебе не стоит их слишком винить. Но я подумала, что это может дойти до тебя, и мне не хотелось бы, чтобы ты решил, что я…
— Я бы не подумал так.
— Спасибо, Майк. Вчера мне целый день было не по себе. Как-то жутковато.
— Вчера у меня был один из самых длинных дней в моей жизни.
— Если я что-нибудь могу сделать…
— Я тебе скажу, детка. Спасибо, что позвонила. Мы сейчас уезжаем.
Они приехали в больницу чуть позже девяти. Ее отдельная палата располагалась на третьем этаже. Сэм уже осмотрел больную и оставил сообщение для Мэри, что она, похоже, в довольно сносном состоянии и он планирует операцию на следующее утро.
— Можно ли мистеру Роденски тоже зайти к ней? — спросила Мэри дежурную медсестру.
— Насколько я знаю, да, — ответила сестра.
— Иди к ней одна, — помотал головой Майк. — Так будет лучше.
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Пожалуйста.
— Хорошо.
Дверь была приотворена. Майк постучал. Специальная сестра впустила их, представилась, сказала, что пациентка чувствует себя получше, и ушла, попросив их оставаться в палате не больше десяти минут.
Кровать Дебби Энн была приподнята на несколько дюймов. Левая сторона ее лица выглядела ужасно. Порванная кожа была зашита, голова забинтована. Все разбухло, было темно-красного, болезненного цвета. Глаз был закрыт опухолью. Нос безобразно вздулся. Один угол рта тоже опух. Челюсть вправили на место и приклеили пластырем. Палец был загипсован. На шее у нее была неуклюжая шина. Ее серо-голубой глаз уставился на них, страдальческий полный горечи.
— Ох, бедное мое дитя! — вырвалось у Мэри. — Бедная моя милая девочка! — Она подвинула стул ближе к кровати и взяла в обе руки левую руку Дебби Энн. — Ты чувствуешь себя просто кошмарно?
— Ужасно себя чувствую, мамочка. — Высокий голосок казался совсем слабым. — У меня все болит.
Майк стоял позади стула Мэри. Единственный глаз девушки не был лишен выражения. Он был настороженным и внимательным. Майк вдруг осознал, что Дебби Энн не знает, что именно он рассказал Мэри, и имеет все основания тревожиться.
— Это просто жуткий, зверский, немыслимый поступок — то, что он сделал с тобой. Я думаю, он хотел таким образом сделать больно мне, дорогая.
