– Есть, – ответил Полейщук. Оглядев «комнатных орлов», он сказал: – Пошли, пацаны, на пост.
– А ножи? – услышал вопрос Ханин, уже отходя.
– Эх вы, господин старший лейтенант, все умные уже давно обзавелись.
Ханин, не оборачиваясь, только головой покачал. Он, значит, не умный. Будем исправляться.
Спустя минут пятнадцать он подошел к дозорным, возле которых уселись в теньке пятеро курсантов, и сказал:
– Старшим остался командир первого отделения. Он все знает, что надо делать. Если что, на доклад к нему. Все ясно?
– Так точно, – ответили дозорные и еще долго провожали взглядом удаляющуюся группу.
Ханин сделал привал спустя только два часа перехода. Изнуренные жарой курсанты нашли тень в сиреневых кустах на обочине и залегли там. Ханин тоже с удовольствием растянулся в теньке и стал слушать неторопливый разговор курсантов.
– Да ты скажи ему… – негромко проговорил один из провинившихся.
– Да пошел ты… – незлобиво ответил ему другой и стал с шипением снимать обувь. – Во, смотри. Лопнула…
– Ну, теперь точно до крови разотрешь…
Полейщук, лениво повернувшись, сказал:
– Задник отрежь. Или вот что… Ты это… обрежь верх гадов, а задник подогни. Ну, чтобы типа тапок что-то получилось. Только шнурки-то не режь, идиот. Да так, примерно. Когда стоишь, то не видно, что они обрезаны. Вот, подгибай теперь. Попробуй пройдись.
Курсант поднялся и сделал пару шагов. Подпрыгнул на месте и снова завалился в тень. Первый спросил, мол, как.
– Нормально, – довольно отозвался второй.
Пятнадцати минут хватило всем четверым, чтобы изуродовать обувь под молчаливое невмешательство Ханина. Сам Полейщук, похоже, сделал это раньше, так как только советовал, но свою обувь не снимал.
– Санек, – позвал Ханин комода спустя пять минут.
Тот поднялся и встал над лежащим Ханиным:
– Я здесь, товарищ старший лейтенант!
Ханин сел и, прищуриваясь, сказал:
– Если эти орлы в твоих тапках не смогут бегать, я тебе пятки вырежу. Понятно, модельер?
– Так точно! – ответил, нисколько не испугавшись, Полейщук, видя, что Ханин совершенно на него не сердится.
– Все… Встали, – сказал Ханин, подавая пример.
Он уже хотел было скомандовать идти за ним, но в это время раздались выстрелы, и команда замерла в его горле. Он настороженно прислушался, пытаясь определить, откуда были выстрелы и как до них далеко. Курсанты, уже давно распластавшиеся на земле, не спешили подниматься, слыша такое. Снова выстрелы, на этот раз очередь из автомата. Ханин, поняв, что стреляют не по ним, не стал пригибаться. Направление он определил точно. Оно совпадало с их маршрутом движения. А вот расстояние… С этим было сложнее.
Оглядевшись, он решил уводить своих в лес, тянущийся вдоль дороги на небольшом отдалении. Пригибаясь, они достигли леса и, только углубившись в чащу, перевели дух.
А выстрелы теперь звучали все чаще и чаще. Новые голоса вплетались в рявкающую музыку перестрелки. Пистолеты, ружья, автоматы – что только ни звучало в этом хаосе. Опасаясь шальных пуль, Ханин приказал своим залечь за стволами, а сам стал смотреть на дорогу.
Спустя минут десять все разом стихло, и Ханин, подняв курсантов, повел их лесом, предупредив, чтобы те были готовы бежать. А про себя подумал, что, наверное, он не совсем пошутил насчет пяток Полейщука.
Но и спустя полчаса они ничего и никого не обнаружили. Сколько ни внюхивался Ханин, но даже запаха пороха он не почувствовал. Не спеша и осторожничая, они шли по лесу, всматриваясь и вслушиваясь. Солнце, пробивающее лесной покров насквозь до самого подлеска, пятнистым узором скользило по напряженным спинам курсантов и их командира.
Так осторожно они продвигались еще полчаса.
Ханин уже подумал, что кто бы здесь ни стрелял, они уже испарились, но в этот момент сквозь заросли мелькнули какие-то постройки, и командир, жестом остановив своих курсантов, сам в полном молчании, пригнувшись еще сильнее к земле, двинулся вперед. Подобравшись к опушке, он увидел поселок и перегороженную завалом дорогу, вливающуюся в него. Возле завала суетились неизвестные люди. Все при оружии. Кто с карабинами, кто с Калашниковыми, один из них слишком взволнованно махал рукой с зажатым в ней пистолетом. Он, без сомнения, руководил всеми теми, кто работал около завала. Сначала Ханин подумал, что люди растаскивают завал, но потом понял, что они занимаются несколько иным делом. Растаскивают трупы.
