– Ну… кто у вас главный?! – рявкнул Артур.
Квадратного вида мужичок вышел к Артуру и, косясь на старика, сказал:
– Ну, это… типа, я буду…
Улыбка сошла с лица Артура. Он выкинул вперед руку с чем-то блеснувшим, и, заливая рубаху кровью, мужичок повалился к ногам командира.
– Нет, не будешь… – заявил опять, улыбнувшись, Артур. Обратившись к замершим в молчании остальным семерым, он рявкнул: – Теперь я у вас главный! Ясно?! Я и Улем! Ясно, я вас спрашиваю…
Ответил старик:
– Конечно, начальник! Как скажешь, начальник.
Оглядев стоящих, Артур сказал:
– В обоз их! Всех. Я потом с ними поговорю… И всех, кого в деревне найдете, тоже в обоз. Баб молодых особенно…
Больше не обращая на плененных никакого внимания, оставив без погребения тело Короба, Артур, Ринат и Роман ушли в дом. По дороге Роман сказал издевательски:
– Минометы, блин… – И, не сдержавшись, Артур и Ринат снова грохнули смехом.
…Старику, как и остальным, связали руки, но спереди. Повязав, их погнали прикладами в сторону далеких машин. По дороге впередиидущий все пытался разжалобить конвоиров, чтобы те ослабили веревки. Старик, устав слушать нытье, сказал тихо, но жестко:
– Заткнулся бы ты, Кондрат…
Алексей потер уставшие ладони и, посмотрев на надзирателя, тихонько выругался. Услышавший его ругань милиционер высказался насчет того, что парень, наверное, реально хочет сократить свое пребывание на этом свете. Алексей снова взялся за лопату, вогнал ее в жидкую глину под ногами. С напряжением подняв жижу, он перекинул ее в тележку и ударил в землю снова. Ему представлялось, что он вгрызается лопатой в тело охранника. Уже месяц он медленно умирал вместе со своими товарищами в этой траншее. А она как будто и не увеличивалась. Нет, в прошлом месяце они еще возле вон того дерева были. Алексей посмотрел на дерево и стоящего под ним еще одного охранника. Далеко все-таки прошли, даже для такой толпы заключенных, работающих исключительно лопатами.
Алексей, откровенно игнорируя охранника, осмотрелся. Все восемь осужденных за попытку вооруженного захвата власти держались вместе, и, наверное, это было хорошо. Алексей искренне радовался тому, что рядом с ним Петька и Стас. То, что Аркадий Викторович с ними, тоже было хорошо. А вот то, что Самсон тут, это не хорошо, но да фиг с ним… Именно Самсон подозревался в том, что сболтнул лишнего и не тому. Нет, конечно, специально он предать не мог, но проболтался, и почти все погибли. Остались только вот они, восемь… Остальных Алексей знал плохо. Они были из другого отряда. Кажется, именно они и должны были захватить мэра. Но захватили их. Хотя, что там… Что вспоминать… Что жаловаться… Им даровали жизнь, отправив рыть обводные каналы вокруг города и укреплять их. Наверное, лучше бы сразу расстреляли. Их отправили без срока. Ну да это ничего. Все умрем, и не важно когда. Вчера умерла вот Эльвирка. Нет, она не была подпольщицей и попала сюда за проституцию. Но девчонка была классная. Простудилась, работая в воде. Простудилась, и спустя три дня отек легких. А ведь ей всего пять месяцев дали… Хотя тут бы месяц на таком пайке прожить. Долго тут не живут. Поэтому и сроки маленькие дают. Работаешь в воде. Спишь в чистом поле за колючкой. Сбились в кучу и спим. Только так ночью еще тепло. Наверное, если бы кормили лучше, то и не холодно было бы. А так… Жалко Эльвиру. Маленькая ведь была. Всего восемнадцать или девятнадцать. Алексей вспомнил, как она в пропитанной глиной джинсе ворочала лопатой и катала по жиже невыносимо тяжелые тачки. Как она падала и вставала. Вставала и если видела, что кто-то на нее смотрит, то просто улыбалась тому. Кажется, у нее братишка мелкий в городе остался. Теперь он точно к шпане прибьется, а потом и в бандиты пойдет. И наверное, правильно делать будет, если господина мэра обувать начнет. Только вот обувать он, скорее всего, будет простых… До мэра и его секретарей, как до звезд, невидимых из-за облаков. И он тоже сюда попадет… И тоже, скорее всего, погибнет…
Эх, самому бы выжить.
– Ты что там возишься?! Копай резвее! – Это тот самый охранник. Ишь, за автомат хватается. Да по фигу на него.
