— Да я понимаю, — в отчаянии обернулся Виктор. — Но нельзя же нам любоваться…
— …не трогать… — злобно повторил майор.
Поздно. Затарахтел от трансформаторной будки «Дегтярев» — очередь в полдиска — падают фигуры у «эрликона». Марина в восторге смотрела — хотелось заорать — так их, так!..Ошеломленно выпрямился, завертел башкой немец-наводчик. Валялись тела, пополз прочь раненый… Короткая точная очередь ППШ — все лежат.
Виктор растерянно обернулся — ствол его автомата дымился…
Сверху прокричали очередные координаты. Чашкин передал…
Немцы сообразили минут через пять. Мелькнула фигура, вторая… Резанул по гостям «Дегтярев»…
Сам бой Марина помнила частями-картинками.
…Пулемет уже молчал, во дворе взрывались гранаты — немцы засели за оградой. Виктор стрелял в дверной проем, откатывался, вскидывался, чтобы дать очередь в окно. Для крупного, с виду неуклюжего человека, он двигался поразительно быстро…
…Чашкин, привалившись к рации, передал последнюю серию цифр. Немцы уже обошли здание сзади, было слышно, как стучат о стену, не попадая в пролом, гранаты. Потом они взрывались внизу, стучали в стену злым горохом осколков. Из прикрывавших корректировщиков бойцов кто-то еще жил — огрызался из автомата. Виктор, пытавшийся проскочить к трансформаторной будке, не дошел — пытался ползти обратно — замер, уткнувшись лбом в приклад автомата…
…Чашкин стряхнул наушники, ногой попробовал задвинуть рацию подальше под железо шкафов. Не вышло, нашарил на поясе гранату:
— Сможешь? Рвани, когда совсем…
Катанул «лимонку» по полу к Марине.
Ответить Марина не успела — в дверной проем заглянул немец. Спрятался…
— Ложись!
Чашкин, то ли ругаясь, то ли крича от боли, сунулся под защиту лежащего шкафа. Марина машинально упала на колени, закрывая руками голову, скорчилась за станиной станка. Успела увидеть кувыркающуюся гранату с длинной рукоятью. Стукнула, покатилась… Казалось, не взорвется. Бахнула…
Чугун сверлильного станка, приняв на себя осколки, отозвался тяжким звоном…
Радист пытался вскинуть одной рукой тяжелый автомат — Марина видела Чашкина, видела светлый сияющий след-царапину от осколка на чугуне станка. Гранату рубчатую, «лимонку» под ногами видела. Встать страшно, дверь увидеть страшно. Ворвутся, в плен никак нельзя. Если уж на Эльтигене не попала…
Ужас рвался из-под гимнастерки, лез на голову взбесившимся мокрым котом…
Марина сглотнула, загоняя гада-кота обратно. Сжатая в ладони граната показалась теплой: может, уже рвануть готовилась? Чека разогнулась легко, а на курсах, когда единственный раз «лимонку» метала, чуть палец не оторвался, когда дергала. Тогда все девчонки тряслись…
Рычаг взвода плотней держать…
…Радист оскалился, автомат в его руке затрясся — очередь длинная, часть пуль точно в дверной проем ушла.
Дверь Марина так до последнего и не видела. Просто встала и изо всей силы швырнула «эфку». В косяк не попала, что удивительно. Присесть едва успела.
Рвануло, станок вновь загудел…
Сержант Шведова посмотрела на левую руку — неловко стряхнула совсем уж ненужное кольцо с чекой. Зачем-то вытерла руки о подол гимнастерки…
Во дворе кричали. Вот же странный язык — больно гаду, а все равно ни слова не разберешь…
…Чашкин лежал у двери, давал экономную очередь, кряхтя, прятался за стену. В ответ стреляли. На глупую игру похоже. Марина долго выковыривала из кармана ватных штанов пистолет. Вот зачем он? Маленький, если в окно выстрелить, пуля, наверное, и до забора не долетит. На курсах стреляла из «нагана» — три патрона. Не попала в мишень, правда. Но там все понятно, взводи курок да стреляй. А здесь…
Курок Марина все же нашла. Маленький неудобный. Не взводился, пока рычажок сбоку не сдвинула…
Сверху строчил автомат. Живы корректировщики…
— …Под стену давай!
Расслышала с трудом — пауза была, а до этого на голову камни сыпались. Очередь «эрликона» влетела в окно: казалось, вся мастерская рухнет. По спине стукнуло больно — Марина думала, что все. Нет, просто больно, камнем, наверное. Ползла вперед, хотя за станком-защитником жуть как хотелось остаться.
Чашкин лежал под стеной, кричал, стонал, ругался — его снова зацепило — теперь в ногу.
