— Да что вы… Он же всегда таким был. Мелет всякое… Какой он агент?..
Попытка Олексея защитить Мийтрея оказалась напрасной. Мийтрей по-прежнему смотрел на него с нескрываемой ненавистью. А на лице Малма было написано полное безразличие.
— …Я вполне понимаю вас, хозяин, — сказал Малм. — Вы, конечно, земляки. Но война есть война. У вас, хозяин, свои дела, у нас — свои. У вас, кажется, баня топится? — спросил он, когда увели Мийтрея.
— Да, да. Уже готова.
— Господь бог не создал нас, солдат, для бани и прочих удовольствий, — рассуждал Малм. — Но раз уж баня готова, пойду и попарюсь. От бани жизнь солдата не станет короче.
Пока Малм был в бане, Васселей собрался в дорогу. Опечаленная Анни помогла ему укладывать котомку.
— Вот тебе и мир! — сказал Олексей, наблюдая за сборами брата. — Лишь одну ночь провел под родным кровом.
— Что поделаешь? Лучше самому вовремя уйти, чем… Да, Мийтрей был прав…
В сенях послышались шаги. Малм вернулся из бани. Он с удивлением уставился на Васселея, завязывающего свою котомку.
— Куда же это вы собираетесь?
— Туда, куда вы велели. В Ухту.
— Мы могли бы дать вам лошадь.
— Я и на лыжах доберусь.
Васселей попрощался с братом. Снова он всех покидал на Олексея: и мать, и сына, и Анни. Брат для него с малых лет был дорог, как отец и мать. Если бы бог дал всем братьям на свете жить в таком согласии, как они с Олексеем жили. Потом Васселей прижал к груди мать, обнял Иро, попрощался с сыном. Анни пошла его провожать.
Когда она вернулась, Иро, так и не понявшая, куда Васселей ушел, спросила:
— Он что, в Ухту пошел? А может, в Кемь?
— Не в Ухту и не в Кемь, — шепнула Анни. — В лес, к отцу.
На следующее утро Малм уехал.
Ночью ударил сильный мороз, и на твердом насте озера четко вырисовались тени трех сосен Тахкониеми. В воздухе висела желтоватая морозная пыльца. Дым из труб поднимался вверх белыми столбами.
Малм уже садился в сани, когда к избе Онтиппы прибежали запыхавшиеся Паавола и адъютант подполковника. Паавола, заикаясь, доложил, что Мийтрей сбежал…
— Что? Это правда? — обратился Малм к адъютанту.
— Так точно, господин подполковник! — бодрым голосом подтвердил тот.
Тогда Малм неторопливо стянул с левой руки перчатку и спокойно, с непроницаемым лицом, ударил перчаткой Пааволу по щеке.
— Болван. Если вы его не поймаете — ответите головой.
И уехал.
Когда через некоторое время Паавола и Суоминен, посланные в лес искать следы сбежавшего Мийтрея, вернулись в избу, Олексей не выдержал и спросил, поймали ли они беглеца.
— Черта с два его поймаешь! — сердито ответил Паавола.
— Повезло Мийтрею. Легко ему было бежать, — подумал вслух Олексей.
Паавола насторожился, спросил, что Олексей имеет в виду. Олексей объяснил, что несколько дней стояла оттепель, а потом сразу ударил сильный мороз, наст такой крепкий, что даже следа не остается. Вот и все, что он имел в виду.
Паавола с подозрением посмотрел на Олексея, потом спросил, не осталось ли какой жратвы на столе после подполковника или тот все слопал, и, узнав, что кое-что осталось, поспешил в горницу.
Суоминен задержался в избе. Он сперва грел перед печью окоченевшие руки, потом тихо сказал Олексею, словно предупреждая:
— Да, мороз там сильный и наст тоже крепкий, следов не видно. Но вам, хозяин, лучше было бы не спрашивать, не интересоваться этим делом…
Олексей задумался, и смутная догадка мелькнула у него. Он вспомнил и карту, лежавшую, на столе, и испуг Мийтрея, когда он вошел в горницу с горячими оладьями. «Хорошо, что в избе нет женщин. Бабам не надо знать таких вещей, — подумал он про себя. — А вот в Кемь стоило бы послать весть».
Проделав большой и трудный путь по глухим лесам, усталый, голодный, обросший бородой Мийтрей добрался до Кеми. Отдохнув после дороги, он рассказал своим землякам-карелам, как ему просто чудом удалось спастись от верной гибели. Рассказал он и о том, как белофинны бесчинствуют в их родных деревнях, убивая и грабя население. В отряде Красной гвардии были люди, хорошо знавшие прежде Мийтрея. Знали они его как пустомелю, любителя рассказывать всякие небылицы, но то, что он сообщил им, было правдоподобно. О бесчинствах белофиннов многие из них знали на собственном опыте. Правда, вскоре кто-то из вновь прибывших намекнул, что надо бы за Мийтреем приглядеть, тот ли он, за кого себя выдает, но некому было заниматься этими делами. Да и не до Мийтрея тогда было. Каждый день отовсюду прибывали все новые и новые люди. Отряд только организовывался. Штаба еще не было, сами выбирали командиров. И главная забота была — добыть оружие и питание. А потом события приняли такой оборот, что о Мийтрее уже и забыли…
