— Ну как?
В багровом свете заходящего солнца черепа мрачно взирали на следопытов пустыми глазницами, казалось, внутри их застыла сама вечность. У Чухи мороз пробежал по коже, он не любил подобные шутки — увиденное больше походило не на тир, а на жертвенный алтарь первобытного племени. Череп тоже нервно повел плечами и, сглотнув, закашлялся.
— Как в фильме ужасов.
— «От заката до рассвета».
Разошедшийся Борман прицелился.
— По приговору военного трибунала, за проявленную трусость и халатное отношение к имуществу…
Опьяневший Спирт одобрительно рассмеялся:
— Точно, не могли с собой пару стволов прихватить…
— Огонь! — скомандовал сам себе Борман.
Раздалось шесть выстрелов — при попадании пуль черепа безвольно вращались на черенках. Борман горделиво оглянулся на свою притихшую команду. Троица завороженно смотрела на черепа. Борман перезарядил наган и протянул его Спирту.
— Шесть патронов, по два выстрела на каждого. Вперед!
Спирт твердо взял наган, прицелился и дважды выстрелил — один раз мимо, второй раз попал, радостно воскликнув:
— Йес, обэхээс!
Череп выдернул из руки Спирта оружие и, практически не целясь, буквально за мгновение выпустил две пули, оба раза попав.
— Спецназ отдыхает.
Череп протянул наган Чухе.
— На, учись, студент.
Руки Чухи дрожали. На всякий случай он сделал шаг вперед, чуть сократив расстояние. Первая пуля прошла мимо, а вторая раздробила черенок лопаты. Борман со вздохом вырвал из его дрожащей руки наган.
— Ты инструмент не порть. От вас одни убытки.
Череп подошел к тиру и ударами ноги посбивал лопаты. Сделал он это не столько из-за куража, сколько из-за подсознательного желания разрушить страшное сооружение. Спирт неодобрительно сплюнул и зашагал в сторону леса:
— Пойду отолью.
* * *
Темнело быстро. Лес казался черным. Спирт вразвалочку прошел десяток шагов и остановился у широкой сосны. Стояла пронзительная тишина. Некоторое время он невольно прислушивался к ней, затем расстегнул молнию брюк — и вздрогнул от внезапного звука треснувшейся за его спиной ветки. Спирт резко обернулся. В темноте он едва различил силуэт человека.
— Чуха, ты, что ли, мудак?
Человек ничего не ответил, стоял не двигаясь. Каким-то звериным чутьем Спирт догадался, что к нему подошел чужой. Спирт потянулся в карман за спичками, достал коробок и резко чиркнул. Яркая вспышка слетевшей серы на мгновение осветила молодого щуплого парня с бледным лицом и безумными глазами. Спирт успел отметить, что незнакомец одет весьма странно. На нем была белая разорванная рубаха, мятые штаны, ноги были босы.
Все погрузилось в темноту. Убедившись, что незнакомец неопасен — такого он уделает одной левой, Спирт рассмеялся и иронично схватился за сердце.
— Ну, блин, чувак, напугал.
В темноте было видно, что незнакомец оглядывается по сторонам. Спирт недовольно отвернулся к дереву, чтобы начать процесс:
— Поссышь тут. Тебе чего — леса мало? Чего смотришь — извращенец, что ли?
Щуплый парень, будто не услышав Спирта, тихо приблизился к нему и спросил:
— Наших много?
Спирт вздрогнул и на всякий случай решил припугнуть:
— На счет ваших не знаю, а наших хватит. Давай вали отсюда, пока башку не проломили.
— Где наши? — продолжил щуплый глуховато и вкрадчиво.
Спирту стало не по себе. До ближайшей деревни километра три, туристов тут нет — специально тихое место выбирали. Что тут этот придурок ночью в лесу делает? И одет странно, если не сказать больше. Мелькнула мысль, что так одевают покойников. Но самым странным и одновременно страшным был взгляд незнакомца — безумный, устремленный в пустоту.
Спирт одной рукой медленно застегнул штаны, а другую засунул в карман, где лежал нож. Резко повернувшись в сторону щуплого, он обнажил лезвие и сделал несколько махов.
— Я тебя предупредил!
Но незнакомца уже не было. Тишину заглушало лишь бешеное биение сердца Спирта. Некоторое время Спирт безрезультатно вглядывался в темноту. Парень словно испарился.
* * *
— Вот сука! Уроды всякие!
Возмущенный Спирт подошел к сидящему у костра Черепу. Присев, он протянул к огню руку, растопырив пальцы, — его била мелкая дрожь. Пару раз Спирт встряхнул головой, словно сгоняя наваждение. Борман и Чуха тоже подошли к костру, ожидая пояснений возбужденного товарища. По их лицам было видно, что они приняли изрядно, но сейчас, когда наступила темнота, каждому было не по себе.
