— И чего вам говорил этот Заратустра?
— Много всякого. Потом на посвящении поймали бомжа. Ницше и говорит: «Забей мразь — убей в себе ублюдка».
— Ну и как? Ты стал сверхчеловеком?
— Да нет. Бомж знакомым оказался. Я и не смог — ну чего мне его грохать, жалко. Сделал ноги.
— Да, не потянул ты на истинного арийца. Мелкая у тебя нацистская душонка.
— Зря ты так. Я, между прочим, по-серьезному во многом с Адольфом согласен. Правильно мужик мыслил. Лучше бы со Сталиным договорился и вместе Америку к ногтю придавили…
Впереди, меж сосен, показалось воинское захоронение, как пишут в газетах — «мемориал воинской славы», хотя такой высокий эпитет едва ли был применим к этому заброшенному погосту.
Спирт прищурился, с интересом разглядывая облезлые надгробия с поблекшими звездами.
— Идем посмотрим, че там такое. Вроде наша тема.
Следопыты легко перешагнули через низкую ограду в виде лавровых венков, отлитых из серого бетона. Во многих местах бетон отвалился и тяжелые аляповатые листья опали, обнажив ржавую арматуру. В центре мемориала стояла низенькая скульптура солдата в плащ-палатке, покрашенная облупившейся местами масляной краской. Воин, скорбя, склонил голову над плитой с едва различимым длинным списком фамилий захороненных в братской могиле. Череп некоторое время читал имена павших, затем достал нож и наклонился к постаменту.
— Сейчас я тебя, сволочь, увековечу.
Острием клинка, высовывая от усердия кончик языка, он коряво выцарапал в конце списка: «БОРМАН». Спирт, испуганно оглядевшись по сторонам, поторопил приятеля:
— Пошли. Увидят еще.
Демонстрируя нож, Череп криво усмехнулся:
— Ну че, пусть смотрят.
— Нам тут проблемы не нужны. Валим, говорю.
Череп и Спирт пошли к противоположной стороне мемориала. К ограде пришлось продираться сквозь заросли. Спирт несколько раз взмахнул прутом, ломая высокие побеги крапивы.
— М-да. Я памятник воздвиг себе нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа.
Не поняв аллегории, Череп спросил:
— Блин, где эта тропа?
* * *
Через полчаса Череп и Спирт вышли на окраину поселка. Вдоль разбитой грунтовой дороги тянулись покосившиеся заборы. У одного из них сидел колоритный дед в линялой армейской шапке-ушанке. Если бы не блеск его хитрых глаз из-под густых рыжих бровей, можно было подумать, что старичок дремлет в июльской жаре. Череп подошел к нему и на всякий случай погромче спросил:
— Эй, дядя, где у вас тут в деревне магазин?
— Туристы, что ль? — прошамкал губами рыжий дед.
Чтобы Череп не сболтнул лишнего, в разговор решил встрять Спирт:
— Ну, туристы. Магазин где?
— Дайте десятку — скажу.
— Слышь, бизнесмен, деньги будут на обратном пути.
— Вот на обратном пути и скажу.
Дед достал портсигар, вынул папиросу, но обратно убирать его не торопился, явно позируя. Вещь была примечательной: на отполированной металлической крышке красовалась Спасская башня Кремля, звездой служила вставка под рубин. И металл, и звезда ярко блестели на солнце. Увидев блеск в глазах парней, дед наслаждался произведенным впечатлением. Спирт разглядел выгравированную надпись под Спасской башней: «…на долгую память». Первые слова были затерты. Интересно, сколько стоит раритет, подумал Спирт.
— Красивая вещь…
— С войны… Память. — Дед крякнул и быстро спрятал портсигар в карман.
За забором появилась полная пожилая женщина.
— Не давайте ему ничего. Магазин будет дальше по дороге, метров через сто.
— Ну, бывай, экскурсовод. Меняй жену или работу, — усмехнулся Спирт, и приятели зашагали дальше.
Дед уставился им в спины жестким немигающим взглядом:
— Хе, туристы они… Знаем, какие туристы.
* * *
Купив в маленьком магазинчике все необходимое, Спирт помог сложить продукты в рюкзак Черепу.
— Вроде все. Если некоторые перестанут жрать по ночам, то на пару дней хватит.
— Да хватит уже. — Череп сглотнул слюну. — Пошли быстрей, а то я за себя не отвечаю.
И действительно, обратно они пошли быстро, практически не разговаривая, каждый думал о своем.
* * *
После обеда работать никому не хотелось. Чуха и Спирт прилегли в тени. Борман пожевывал травинку и прикидывал в уме расходы на следующую неделю. Череп в одиночестве выскребал хлебом остатки тушенки из консервной банки.
