За скорой расправой над мотоциклистами наблюдали не только следопыты. Немецкие пехотинцы на ходу запрыгивали в кузов грузовика.
— Откуда их столько? — произнес Спирт, пытаясь сосчитать фашистов по блестящим на солнце каскам.
Борман обернулся — подводы все еще были видны.
— Грузовик их быстро догонит.
Череп снял с коляски тяжелый пулемет.
— Сейчас мы их «мерина» кастрируем, и никого они не догонят.
Он лег на землю, поправил пулеметную ленту, прицелился. Следопыты убедились, что стреляет он так же хорошо, как и дерется. Первая очередь сорвала решетку радиатора, затем брызнули осколками стекла кабины водителя. Череп перевел прицел ниже и снова открыл огонь. С глухим вздохом лопнули шины грузовика. Машина остановилась. Из кабины на землю выпали убитые водитель и офицер. Череп перевел огонь на кузов, пройдясь несколько раз по нему длинными очередями. Оставшиеся в живых солдаты спрыгнули на землю, развернулись цепью и открыли ответный огонь.
Борман и Спирт сняли с убитых мотоциклистов автоматы и открыли огонь по немецкой пехоте.
Немцы залегли на землю. Перестрелка усилилась. Чуха лег за колесо мотоцикла, предусмотрительно надев каску убитого немца. Расстояние между противниками было больше трехсот метров, что снижало прицельную дальность используемых с обеих сторон девятимиллиметровых пистолетов-пулеметов МР-38. Преимущество было у тяжелого пулемета Черепа. Автоматные пули на излете ложились рядом со следопытами. Патроны в рожках автоматов у Бормана и Спирта быстро закончились. Последний вытащил из подсумка убитого мотоциклиста гранату, повертел ее в руках, но, прикинув расстояние, засунул за ремень.
— Череп, мы тут долго не продержимся, давай к лесу.
Череп кивнул в знак согласия, встал в полный рост и, продолжая вести огонь, стал отходить к ближайшим деревьям.
— Какой кайф!
Под защитой его пулемета короткими перебежками следопыты благополучно достигли первых деревьев. Немцы лежали, боясь поднять головы. Череп с сожалением выпустил последнюю очередь. Пустая пулеметная лента упала к его ногам. Он бросил пулемет и скрылся в кустах вслед за приятелями.
* * *
Тяжело дыша, следопыты выбежали на знакомую поляну, на которой еще совсем недавно общались с красноармейцем Путиным.
— А я вот, когда нас расстреливать вели, понял, как красив мир. Понимаете? Жизнь сама по себе чудо. — Чуха впервые за несколько дней улыбнулся.
— Чудо будет, если выберемся живыми, — проворчал Спирт, рассматривая прихваченный им немецкий автомат. — Сколько я земли поднял из-за этого говна!
Спирт выбросил автомат в кусты. Череп рассмеялся.
— Пятьсот баксов упало.
— Где? — вздрогнул Чуха.
— Вон лежат. Новенькие, еще тепленькие.
Следопыты рассмеялись и пошли дальше через лес.
— Так, давайте думать логично. Слово, данное той тетке с молоком, мы сдержали. Соколова нашли, — рассуждал вслух Борман.
— Да уж, и даже больше, — намекнув на незапланированные похороны, добавил Спирт.
— Об этом не будем. Далее, документы Карпенко при нас в сейф запер. Это, кстати, тоже одно из условий возвращения. Если мы их достали из сейфа в будущем, значит, туда их надо положить в прошлом. Идем дальше. Никто ничего чужого больше не спер? — Борман выразительно посмотрел на Чуху.
— Нет. Ну чего вы? Мамой клянусь, — ответил Чуха.
— Значит, все условия выполнены, — продолжил Борман и с облегчением хлопнул Спирта по плечу: — Скоро будем дома.
— Вроде все правильно. Только вот… — замялся Спирт.
— Ты это о чем? — спросил Борман.
— Расскажи ему, что написал на плите, — насупившись, Спирт кивнул Черепу.
— Да чего там, ерунда, ну прикололся, и все, — легкомысленно бросил Череп.
— Борман, он твое имя на обелиске ножом выцарапал. Под списком захороненных в братской могиле. — Спирт отвел глаза в сторону.
Борман остановился и повернулся к Черепу.
— На каком таком обелиске?
— Ну, когда ты нас за продуктами в село гонял, там по дороге мемориал стоял. А я тогда в обиде на тебя был. Ну и чиркнул, было дело. И даже не имя написал, а только погоняло «Борман». Да и почерк у меня, сам не разберу. Не переживай.
Борман побледнел.
— Кому надо, тот разберет.
