В верхнем экране возникло черное небо с гигантскими — таких Панка не видела никогда — немерцающими звездами.
— Высота сто пятьдесят две тысячи… сто шестьдесят…
— Панка, поздравляю! Подъем завершен успешно! — воскликнула Вара.
Панка запустила автоматическую съемку. Она в Космосе! Вот и все. Так просто все совершилось. Она, Панка Куси, дочь Анквиллы и Инти, жена Кунтури, первой из амару вышла в черный ледяной вакуум, разделяющий миры.
Первый шаг к звездам.
Панка отключила двигатели. Дисколет плыл в медленном самостоятельном орбитальном полете. Внизу синева океана сменялась пестротой материков…
Наверное, надо ощущать себя как-то по особенному. Космос! Так далеко Панка еще никогда не забиралась. И это здорово!
Но ничего особенного тут нет. Рока поведет второй корабль — и он уже облетит вокруг Луны. После витка Панка посадит дисколет — раз уж он прошел верхние слои атмосферы, то и при посадке не должно возникнуть больших проблем. Она сотни, а может, тысячи раз сажала дисколеты.
Вечером Панка, как и обещала, придет в бар "Черная дыра" на восьмом уровне — и друзья не начнут пить без нее.
Она не станет "новой Гагариной" — и вряд ли даже все ее знакомые будут знать тот факт, что именно она, Панка, впервые в истории вышла в космос на дисколете.
Какая разница, кто это сделал первым? И чем он так уж принципиально лучше второго, который рискует не меньше?
Панке это совершенно не мешало. Она просто не думала о таком. Она высмотрела на глобусе нужную точку и стала медленно приближать корабль к атмосфере.
Германия, июль 2012. Клаус Оттерсбах
Ясное сознание вернулось ко мне впервые за много часов или даже дней.
Я лежу на хирургическом кресле. Руки и ноги зафиксированы. Кажется, я кого-то двинул ногой, припоминаю. Капельница все еще торчит в руке.
Улыбающийся Майер в голубом хирургическом костюме.
— Как дела, Оттерсбах?
— Подонки, — сказал я, — какие же вы подонки.
Голос меня не удовлетворил — звучал он сипло и слабо.
— Нацисты, — добавил я. Майер еще шире улыбнулся.
— У вас есть претензии, Оттерсбах? Вам ведь не делали больно. Всего лишь ввели некоторые вещества.
— Это запрещено законом.
— Закон распространяется на людей, — Майер ввел в капельницу еще один шприц. Я дернулся.
— Это лекарство, не беспокойтесь. Мы закончили эксперименты.
— Я человек, — сказал я.
— У вас есть генные комплексы амару. Вот видите, мы хорошо осведомлены.
— Какая разница? Я вырос в нашем мире. Я люблю свою родину, у меня есть семья. Я человек.
Зачем я упомянул семью? Впрочем, это ничего не изменит.
— Это расизм. У одних черная кожа, у других не те генные комплексы. Значит, это не люди, закон их не защищает, можно делать все, что угодно.
— В данном случае — да. Вы смотрели "Звездный десант"? С чужими действительно можно делать что угодно, если они — угрожают нашей безопасности. Даже не национальной. Планетарной безопасности! Всего человеческого рода.
— Я лично никому не угрожаю, — буркнул я устало, — и Нико Ватерманн… где он?
Нико выглядел ужасно. За эти дни он похудел, оброс белесой щетиной, хотя электробритвы нам выдавали. Сейчас он выглядел, как смертельно больной: синеватая кожа, черные круги вокруг ввалившихся глаз, распухшая нижняя губа. Он валялся на койке, раскидав толстые ноги и отчего-то сжимал обеими руками виски. На левой кисти у него, как и у меня, белела наклейка, повязка после капельницы. Я отвел глаза и влез на свою койку. Вряд ли я выгляжу намного лучше, после наркотиков-то.
— Зачем они это делали? — хрипло спросил Нико. Я пожал плечами. Меня допрашивали под наркотиком об амару и, кроме того, проводили какие-то психологические тесты. Уже не помню, что я говорил, вообще ничего не помню. Я и без наркотиков все рассказал, мне и скрывать-то нечего. Но зачем им, действительно, допрашивать Нико?
— Должны же они, — с трудом сказал я, — выяснить всю подноготную… вдруг я что-то скрываю. Хотя ты-то вообще не сталкивался с этим…
— Но меня ни о чем и не спрашивали!
Тут выяснилось, что на этот раз нас разделили не случайно. Обследования проводились разные, и Нико досталось куда худшее: его кололи иглами, клали руки в морозильную камеру и держали там подолгу, привязывали электроды к разным точкам тела и били током.
