И свою цену она отрабатывала, будучи не только мастером слова, но и мастером злословия. Схватку с нанятым Дамблдором папарацци Скиттер начала из проигрышного положения, потому что репутацию победителя Гриндевальда и главного противника Вольдеморта было не так-то легко подмочить даже проигранной судебной тяжбой с Мальчиком-Который-Выжил. Этот небезызвестный мальчик успел поднадоесть обывателям за десятилетие его пиара, а тут им вдруг предложили нового героя, чьи родители с покалеченными мозгами лежали в клинике Святого Мунго. Волны общественного интереса заплескались вокруг юного Лонгботтома, а опекун неблагодарного бывшего героя, да еще позволивший себе неосторожную реплику о нищебродах, с трудом сохранил прежнее положение в глазах общества.
Дамблдор атаковал нас на страницах «Пророка» серией статей о всеобщем равенстве и всеобщем благоденствии как его следствии, о недопустимости какой бы то ни было дискриминации, о тенденциозности попечительского совета Хогвартса, о непростой судьбе и высоком предназначении Мальчика-Который-Спас-Своих-Однокурсников. Малфой ответил там же информационным залпом о недопустимости уравниловки, от которой страдают в первую очередь лучшие, о забвении предков и традиций, о деградации магии, равняющейся на аутсайдеров, об удручающе низком уровне хогвартского преподавания и воспитания, при нынешнем руководстве падающем из года в год. С обеих сторон было вылито море разливанное грязи, обыватели трепетали, ужасались и с горящими глазами передавали друг другу свежайшие сплетни. Министерство громко трындело о равенстве и демократии, втихую готовя ограничивающие законы для нечеловеческих магических народов.
К Валентинову дню газетная шумиха улеглась. Скиттер сумела удержать в ней ничью, которую мы расценили как победу.
Кроме скандала в прессе, в эти дни произошло и кое-что ещё. После несогласия с директором у Лонгботтома неожиданно для всех, включая его самого, начала появляться самостоятельность. Несмотря на порицание, публично высказанное ему Гермионой после ухода попечительской комиссии, парень остался при своём мнении. Позже он поглядывал на меня так, словно хотел перекинуться словом, но его, как конвоиры, везде сопровождали Грейнджер и Уизли. Два дня спустя Невилл набрался храбрости и подошёл ко мне на перемене, оставив их в стороне. Он предложил пообщаться с глазу на глаз, и мы договорились встретиться после ужина на западной террасе замка.
Но этой встрече не суждено было состояться. За ужином Лонгботтом внезапно покрылся чирьями, за несколько минут превратившимися в жуткого вида язвы. Судя по тому, как скисли от хохота близнецы Уизли, пихая друг друга в бока и восторженно глядя то друг на друга, то на перекосившееся от боли лицо Невилла, это был один из их приколов. Близнецов вызвали к декану, а Лонгботтома отправили к мадам Помфри.
Пока Невилла лечили от последствий весёлой шутки жизнерадостных Уизли, посетителей к нему не пускали. Подробности его хвори я узнал от нашего старосты Мориса. По прикидкам близнецов, их отрава должна была действовать около суток, но эффект оказался стойким. Невилл провалялся в больничке до самого праздника, пока Снейп пропадал в зельеварнях, подбирая противоядие, а мадам Помфри боролась за жизнь парня, потому что температура у него держалась за сорок. Дамблдор слегка пожурил хулиганов и предоставил им хрен-знает-какой-все-уже-сбились-со-счёта шанс самим осознать свои ошибки. Грейнджер ходила мрачная и огрызалась на прилипшего к ней Рональда, близнецам, как всегда, было хоть бы что. Выписали Невилла накануне Валентинова дня, сильно исхудавшего и с заметными следами болячек на коже.
Валентинов день в этом году пришёлся на понедельник. Уроки ради него отменять не стали, но Большой зал с утра был оформлен празднично. Украшали зал Флитвик и МакГонаголл, поэтому он не напоминал вывернутую наизнанку коробку дешёвых леденцов, как в прошлом году. Тем не менее, идея Локхарта с гномами-купидонами была расценена как конструктивная, и в этом году купидонов тоже создали. Розовенькие и крылатенькие, похожие на небольших пикси в шортиках с сердечками, они с почтовыми сумками через плечо в изобилии роились над столами. В каждой сумке имелся набор валентинок и самопишущее перо, так что любой ученик мог подозвать крылатого почтальона, настрочить валентинку и тут же отправить её.
