Анна выглянула в холл. Того, что она увидела, оказалось достаточно.
Виолетта стояла на лестнице, прижав руки к груди, и часто, судорожно дышала. А внизу лежала Ольга. И как-то сразу стало очевидно, что Ольга мертва.
— Я… я не хотела…
— Конечно.
— Она сама…
На Ольге были туфли с высоким каблуком. А лестница в этом доме была крутой. И, наверное, действительно произошел несчастный случай.
— Меня посадят… — всхлипнула Виолетта.
— Звони старухе. — В тот момент Анна дала этот совет искренне, но Виолетта, дурочка этакая, отмахнулась:
— Она и посадит… или вообще жизни мне не даст! Что делать?!
План созрел быстро. Ольгу трогать нельзя, следует представить дело так, словно она была дома не одна. Запомнив, как лежали ее туфли, Анна надела их себе на ноги и сварила кофе.
— Где она стояла?
— Здесь, — Виолетта, потерявшая способность думать спокойно, указала на ступеньку. — Тут…
— Толкни меня, только легонько.
Виолетта послушалась… кофе пролился Анне под ноги, замарал ступеньки, туфли, чашки покатились по лестнице.
— Теперь все решат, что она кого-то ждала… например, — Анна не отказала себе в удовольствии помечтать, — жениха! Он ведь — псих. И если тебя будут о нем спрашивать, так и скажи. Ты отговаривала мать от этой свадьбы, и он жутко разозлился.
Сняв туфли Ольги, Анна спустилась и положила их рядом с телом.
— Теперь — уезжаем, — ей пришлось увести Виолетту за руку, и, усадив ее в машину, Анна вернулась в дом. Она уже и не помнила, под каким предлогом, да и вообще сомневалась, что Виолетта заметила ее недолгое отсутствие.
— Я велела ей заехать к матери через час и позвонить старухе. Та терпеть не могла скандалов и, даже если бы докопалась до истины, заткнула бы всех.
— А шкатулка?
— Виолетта побоялась бы говорить о ней. Да и уже сама решила, что Перевертень в доме побывал.
— Но шкатулку забрали именно вы?
— Да.
— И как же она оказалась у Стаса?
— Виолетта… не смогла промолчать. Она ему позвонила вечером, с истерикой, со слезами. Начала рыдать… а он ее выслушал. И сразу понял, что шкатулка у меня. Предложил поделиться.
— И вы согласились?
— А что мне было делать? — Анна пожала плечами. — Он ведь угрожал сдать меня старухе, выставить виновной во всем. Та бы за эту мысль и ухватилась… еще и Перевертень не успокаивался. Он дико разозлился, стал бы всех дергать, и меня тоже… а Стас предложил вариант.
— Вы догадывались, что он пожелает от вас избавиться?
— Догадывалась? — усмехнулась Анна. — Да я была в этом уверена! Мы же как змея и черепаха. Но пока что мы были друг другу нужны… случись что со мной, заподозрили бы Стаса.
— А случилось — с ним?
— Я к этому отношения не имею!
Стас здраво рассудил, что нельзя заниматься продажей шкатулки прямо сейчас, и вообще привлекать к себе внимание. Полгода ожидания — это не так уж и много… Анна ведь подождет?
Она согласилась. И на время ожидания переехала в квартиру Стаса.
Это же логично: присматривать друг за другом. А заодно — и квартиру обыскать. Правда, обыск ничего не дал, Стас был не настолько глуп, чтобы прятать столь ценную вещь у себя.
— Сегодня ко мне пришел Перевертень, — сказал он однажды за ужином.
— Зачем?
— Вроде как клиент, но… сдается мне, что он если и не уверен, то догадывается… Посуди сама: Ольга, Виолетта, а рядом с ней — ты. А с тобой — я.
— Тогда почему он не ко мне явился?
— Потому что ты целыми днями у меня торчишь. Ясно же, кто тут главный…
С этим утверждением Анна поспорила бы, но недовольство свое сдержала. Пусть, если ему хочется воображать себя самым умным… Самолюбие — его слабое звено.
— Возможно, нам лучше расстаться…
— Решишь меня кинуть — сдам, — Анна поняла, что он собирается сделать. Недолгое расставание закончится тем, что в один прекрасный момент Стас исчезнет в неизвестном направлении.
Нет, она себя прогнать не позволит!
И аргументы его, казавшиеся Стасу нерушимыми, не произвели на Анну особого впечатления. Да, шкатулка спрятана, да, достать ее может только Стас, да, Перевертень не собирается отступать, но Анна не дура, она не позволит себя в сторону отодвинуть.
Вот только принятое решение еще выполнить надо. И день ото дня Стас становился все более невыносимым, он словно задался целью извести Анну. Только когда нервы ее раскалились до предела, она поставила вопрос ребром: или Стас успокаивается и все идет по плану, или Анна требует немедленной продажи шкатулки, с тем чтобы получить наконец свободу.
