Выключив компьютер и лампу, Элли надела шлепанцы, вышла на улицу. Дом на холме сиял огнями, кроме того, Блю включил и уличный свет. И все равно вокруг было очень темно. В траве трещали цикады, густой воздух, напоенный ароматами нагретой за день земли, мягко касался ее лица. Она глубоко вдохнула и остановилась, чтобы насладиться этим покоем.
Жизнь в деревне такая умиротворенная. Ведь людьми, как правило, управляют эмоции, где бы они ни жили, так, что всегда та или иная драма превращает все в хаос. Но здесь, в этой безмятежной обстановке, без рева машин и крика соседей сверху и без такой мелочи, как телевизор и радио, включенных постоянно, Элли чувствовала себя легко и свободно. Ей нравилось дышать воздухом, а не бензином и видеть небо над головой.
Какая-то тень испугала ее, и она от неожиданности вскрикнула, но тут Блю взял ее за руку.
— Это всего только я, — сказал он.
На долю секунды она позволила себе прочувствовать, какая это большая и сильная рука, загрубевшая от работы. Она инстинктивно сжала его пальцы и проговорила:
— У вас сексуальный голос, доктор Рейнард.
— Вы заигрываете со мной, мисс Коннор? — Она тихо рассмеялась:
— Может быть.
— Хорошо. Мне это нравится. — Он шел по тропинке, держа ее за руку. Элли не противилась. На веранде он отпустил ее и жестом указал на стул. — Я пью бурбон. А ты что пожелаешь? Не то же самое, конечно.
— Я не против бурбона, если ты доведешь меня назад.
— Осторожнее. Я могу принять это за приглашение.
— Ты удивительно нахальный, знаешь это?
— Да, знаю.
Она услышала позвякивание льда в стакане и тихое бульканье, потом он подал ей виски.
— Спасибо.
Он уселся на ступеньке.
— Не многие женщины в. наше время пьют неразбавленный бурбон.
— Я не часто.
— Но сегодня ты немного вышла из равновесия, верно? — Она взглянула на него:
— И ты тоже.
Он спокойно ответил:
— Да, это так. Кажется, у нас обоих есть свои шкафы со скелетами.
— Как у большинства людей.
— Ты так считаешь? Не знаю. Похоже, многие просто стараются не создавать себе лишних проблем. Я встречаю таких в городе. Ребята, которые со дня своего рождения делают только правильные шаги, которые живут спокойной жизнью без особых хлопот, и вообще… У них все в порядке. Они никогда не превышают свой кредит, не забывают подстричь траву на газоне и не оставляют работу недоделанной.
Элли прихлебывала из стакана холодный огонь и слушала.
— Ты никогда не замечала, — продолжал он, — что у этих людей, кажется, не бывает и большого горя? Вроде того что их дети никогда не разбиваются, а их дома не горят. Они как будто защищены каким-то большим облаком безмятежности.
— Это обманчивое внешнее впечатление, Блю. Никто не может прожить без печалей и потерь. Таковы правила игры.
Он повернулся к ней, и, хотя в темноте Элли не могла хорошо видеть его лицо, она почувствовала, что он весь внимание.
— Ты действительно в это веришь?
— Моя бабушка говорит, что бывают зеленые времена. — Она подогнула под себя ногу. — Времена, когда все идет как надо. У тебя достаточно денег, чтобы платить по счетам, и никто не умирает, и все происходит так, как и должно происходить. — Она замолчала, чтобы сделать еще один маленький глоток. — Но бывают и серые времена, когда все идет не так. Ты теряешь домашних животных и людей, и у тебя проблемы с деньгами.
— Не серые, — сказал он. — Синие времена… когда ломается вся сантехника.
Она засмеялась.
— И в машине отказывает топливный насос.
— Ты расшибаешь себе палец на ноге, а на руках образуются заусенцы.
— Все заканчивается, и начинают болеть зубы. — Его смех раскатился в ночи, низкий и звучный.
