Сестра Елена, так звали добрую старенькую ворчунью, накормила Нину оливками и хлебом с сыром. Потом сварила ей вкуснейший кофе со специями и угостила арабской халвой. Она с умилением смотрела, как Нина все это уплетала за обе щеки.
— Ешь, тебе надо поправляться, ты очень худой.
— Вы похожи на мою бабушку, — рассмеялась Нина, — она тоже всегда так говорила.
— Да что это такое, все приезжают из Москвы и говорят, я похож на их бабушка.
Сестра Елена рассказала Нине, что в монастыре в основном живут православные арабки, которые учили русский с детства при монастырской школе. Большинство из них стали монахинями еще в ранней юности, лет в пятнадцать. Жили здесь две англичанки, одна американка, румынка и несколько русских женщин из Европы. Все они были потомками дворян, уехавших из России после революции. К их числу принадлежала и настоятельница, молодая женщина из Бельгии, музыкант по образованию.
— Ну все, иди отдыхай, я тоже хочу полежать! — отослала Нину сестра Елена.
Оказавшись одна в комнате, которую она выбрала для себя, Нина с наслаждением рухнула на мягкую кровать. Здесь она чувствовала себя в полной безопасности. Здесь никто не требует, чтобы она торговала собой. Здесь ее накормили и предоставили ночлег, ничего не требуя взамен. Нина зевнула. Нервная, бессонная ночь накануне и день вконец вымотали ее.
«Почему и вправду мне не поспать?» — подумала Нина.
Вскоре она уже сладко спала, завернувшись в одеяло, пахнущее козьей шерстью.
— Вставай, обедать пора! — трясла ее за плечо сестра Елена.
Сонно потягиваясь, Нина встала и последовала за ней на обед. Трапезная, большая светлая комната с длинным столом, легко вмещала всех монахинь. Их было совсем немного, около двадцати. На обед подали только постную пищу, зато такую, какую Нина никогда еще не пробовала, например вареные артишоки. Этот странный овощ напоминал большую зеленую шишку, покрытую мясистыми чешуйками. Из них-то и приходилось высасывать сочную мякоть. Артишоки, о которых Нина знала только из литературы, оказались не так уж вкусны, зато возни и отходов от них было слишком много. Ее усилия по поеданию артишоков были вознаграждены десертом, состоящим из бананов и свежевыжатого апельсинового сока.
Так началась ее монастырская жизнь. Нину особенно не беспокоили. Монахини не заставляли стоять ее на службах, и Нина бессовестно спала до завтрака, хотя все вставали в шесть утра и три часа проводили в церкви. От нее даже никто не требовал, чтобы она ходила в платке, без которого было так легко в такую жару. Нина уже знала, что в монастыре нельзя сидеть без дела, поэтому пристроилась помогать на кухне.
Это было сияющее чистотой помещение с кафельными стенами. В центре красовалась огромная газовая плита с вытяжной трубой прямо над конфорками. Кухня была оборудована по последнему слову техники. Нина с удивлением разглядывала хлеборезки, соковыжималки и прочие приспособления. Посудомоечной машины, правда, не было. Ее-то с успехом и заменяла Нина.
Ей выдали огромный клеенчатый фартук, резиновые перчатки. В этой экипировке Нина стояла у раковины после каждой трапезы. Работа ее не тяготила, прекрасные моющие средства позволяли быстро перемыть гору тарелок и чашек. Зато после работы ее обычно ждало нечто приятное. Нине был разрешен свободный вход в кладовку, небольшую комнату, где на полках и в картонных коробках на полу хранилась масса вкусных вещей. Фрукты, вот на что налегала Нина. Бананы, огромные зеленые яблоки, манго, она все перепробовала. Она даже нашла, что в авокадо есть своя прелесть. Возможно, здесь авокадо были просто более вкусными, чем те, которыми в Москве ее потчевал Андрей.
На кухне всем заправляла сестра Варвара, тоже арабка из местных. Несмотря на разницу в возрасте — ей было около пятидесяти, они с Ниной очень подружились. Сестра Варвара часами простаивала за плитой или разделочной доской, а когда готовить не надо было, всегда что-нибудь мыла или чистила. Из-за хозяйственного рвения она даже пропускала службы, но за вкусные обеды ей все прощалось.
Сестра Варвара говорила по-русски с очень смешным акцентом, путая окончания и падежи. Тем не менее они с Ниной часами разговаривали о том, о сем. Нина рассказывала монахине о Москве, о том, как там холодно бывает зимой. Та ахала и забавно всплескивала руками.
