Нина перевела дыхание и отхлебнула глоток очень горячего чая, очень душистого, оттого что Вадим заварил его с какими-то одному ему ведомыми травами.
— Ну вот, несмотря на все это, он не хочет заниматься со мной сексом. То есть он хочет, но боится. И не могу понять почему, и что мне теперь делать, и как ему помочь…
— И, главное, надо ли ему помогать? — закончил за нее Вадим. — И что же ты хочешь услышать от меня?
— Все!
— А ты меня ни с кем не путаешь? Откуда мне знать, что тебе делать, и как я могу за Андрея рассказать тебе то, что он не желает рассказывать тебе.
— Но я думала, ты мне что-нибудь посоветуешь. Мне казалось, ты сможешь мне помочь.
— Помочь себе можешь только ты сама, а что тебе посоветовать… — Вадим задумался. — Помнишь сказку про Ивана-царевича и царевну-лягушку?
— Помню. — Нина не понимала, куда он клонит.
— Помнишь, как Иван-царевич сжег лягушачью кожу и что потом из этого вышло, как он три года ее искал, сражаясь со всякой нечистью? Ты знаешь, что во всякой сказке закодирован ее истинный смысл? Как ты думаешь, о чем эта сказка?
— О силе любви, — неуверенно протянула Нина.
— Люди, во-первых, склонны преувеличивать эту силу, а во-вторых, сила не лучший способ взаимодействия с миром. Не лучше ли иногда вооружиться терпением и доверием и не торопиться добиваться своего радикальными методами, типа сжигания того обличья, которое человек вынужден носить до поры до времени. Ты поняла меня?
Нине казалось, что да. Вот только ждала она от этого разговора чего-то более конкретного, а получила облеченный в притчу совет набраться терпения и ждать, ждать. Ей казалось, что на ожидание ни у нее, ни у Андрея нет уже времени. Они должны все решить прямо сейчас, иначе все у них может рухнуть. Она попробовала подступиться к Вадиму с другого бока.
— А может, ты нам сделаешь совместный гороскоп? Вдруг там сказано, что мы абсолютно не подходим друг другу. Тогда и мучиться не стоит.
— И что? Ты тогда отступишься? — Вадим заглянул ей в глаза.
— Нет! — честно ответила Нина.
— Ну вот видишь! Так что не надейся, что астрология решит твои проблемы. Кроме тебя, этого не сделает никто.
В то же время и в том же месте, только сутки спустя, и об этом же разговаривали Андрей и Вадим. Вернее, говорил только Вадим, причем с не свойственной ему резкостью, а Андрей лишь слабо пытался возражать ему.
— До каких пор ты будешь мучить девушку? Неужели ты не можешь наконец взять себя в руки и преодолеть свой инфантилизм, свои надуманные страхи?
— Никогда бы не поверил, что ты станешь уговаривать меня заниматься сексом.
— Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно понимаешь, что дело здесь не только в сексе. Нельзя таскать за собой свое прошлое, как мешок с грязным бельем. Пора уже собраться с силами и выкинуть его!
— Но я все еще не могу прийти в себя после той истории…
— Ты говоришь так, будто у тебя вся жизнь впереди. Не забывай, тебе уже за тридцать, не так уж много времени тебе осталось. Если ты еще столько же времени будешь нюни распускать, то с чем, спрашивается, ты придешь на Страшный Суд!
— Неужели ты веришь в Страшный Суд?
— Безусловно! Более того, и ты веришь, иначе ты не вел бы себя так, как сейчас. Ты должен понять, что речь сейчас идет не о сексе и вообще не о твоих отношениях с женщинами, а о степени твоей ответственности за твои поступки и за других людей. Нина ведет себя с тобой честно, а ты? И Татьяна повела себя честно. Она вообще теперь ни в какие игры с миром не играет. А ты хочешь и нашим и вашим. Так, мой дорогой, не бывает.
— Я бы рад расстаться с прошлым, но не могу. Ты же знаешь, что после той истории я с женщинами могу спать, только напившись до бесчуствия. А с Ниной я так не хочу.
— Еще бы! Знаешь, почему ты не можешь избавиться от прошлого? — Вадим почти кричал. — Потому что ты боишься своих воспоминаний, боишься осмыслить происшедшее. Но пока ты это не сделаешь, так и будешь маяться…
Андрей сидел за кухонным столом, сгорбившись, понуро опустив голову. Вадим в такт словам размахивал ножом. Перед ними стояли чашки с уже остывшим, так и не выпитым чаем.
