— Кстати, а что ты наденешь?
— Куда?
— Что ты наденешь в ресторан?
Нина об этом как-то не думала. Ее вполне устроил бы нарядный пушистый свитер и новые черные джинсы. Она так и сказала Андрею за завтраком.
— Ты что, не понимаешь? Мы же идем в ресторан!
— Ну и что? Ты так волнуешься, как будто мы собираемся, по меньшей мере, на прием к английской королеве.
— Почему сразу к королеве? Просто я хочу, чтобы все было о'кей. Я собираюсь надеть свой лучший костюм, естественно, мне бы хотелось, чтобы ты тоже выглядела нарядно.
— То есть достойной твоего выходного костюма?
— Ну что ты так все обостряешь! — Андрей даже поперхнулся от возмущения. — Я вовсе не это имел в виду. Допивай кофе и покажи мне свои наряды. Ты же женщина…
— Спасибо, что напомнил, — не преминула съязвить Нина, — а то я уже начала было забывать.
Андрей оставил ее шпильку без внимания.
— Ты должна интересоваться нарядами, получать удовольствие от них, от хороших духов, ну, в общем, от всего, что радует женщину…
— Интересно, где ты преподаешь английский? Уж не в институте ли благородных девиц? У тебя бы получилось.
На самом деле Нина вовсе не была «синим чулком«, как могло показаться Андрею. Просто уже долгое время она не могла ничего себе позволить из того, что соответствовало ее большим запросам. Поэтому ей приходилось довольствоваться тем, что есть, а поскольку ее скромный гардероб абсолютно ее не устраивал, Нина убедила себя, что ее интересы выше тряпок, и вообще перестала обращать внимание на одежду.
Теперь же слова Андрея всколыхнули в ней нечто забытое. Она почувствовала себя Наташей Ростовой перед первым балом. Нина кинулась к своему гробоподобному шкафу и принялась выкидывать из него все подряд на диван. Андрей стоял и сокрушенно глядел на все увеличивающуюся груду пестрых одежд. Нина предлагала ему то одно, то другое.
— Вот, посмотри, — она извлекла юбку, сшитую из разноцветных лоскутков, — ручная работа.
— Нет, не то.
— Или вот, это, между прочим, ручное ткачество!
— Убери эту обивку доисторического дивана. Если ты наденешь хоть что-нибудь из твоего экстравагантного гардероба, то мне придется идти в драных джинсах. А я собираюсь надеть костюм.
— И не какой-нибудь, а лучший. Ну и что, мы будем отлично контрастировать. Я буду тебя оттенять.
— Мы должны не оттенять, а соответствовать друг другу. Решено, сейчас мы поедем и купим тебе вечерний наряд. И, Бога ради, давай без споров!
— Давай, я разве против?
2
Андрей посадил слегка обалдевшую Нину в «жигули» и повез в «Карштадт».
Там Нина не стала корчить из себя простушку, впервые попавшую в шикарный валютный магазин, ахать, охать, восторженно озираться по сторонам, изображать растерянность при виде такого изобилия. Нина понимала толк в моде, у нее был отличный вкус, и, главное, она прекрасно знала, что именно ей идет и что она сама хочет.
А вот глазеть на забитые товаром полки ей как раз не нравилось. Поэтому она довольно быстро выбрала себе прекрасный бирюзовый костюм из шелка, с перламутровыми пуговицами, идеально сидящий на ее стройной фигуре. Она не стала ломаться и демонстрировать притворный испуг, узнав цену — четыреста долларов.
«Если Андрею так хочется, чтобы я выглядела на все сто, пусть платит все четыреста!» Ей понравился каламбур, но она решила оставить его при себе.
Андрей денежки выложил не глядя.
«Широкая душа, посмотрим дальше на твою щедрость», — подумала Нина, а вслух сказала:
— А туфли?
— Точно. — Андрей потащил ее в обувной отдел.
Его долговязая фигура ловко лавировала между толпившимися на этажах покупателями. Очки целенаправленно блестели. Волосы, обычно тщательно приглаженные, сейчас растрепались и торчали в разные стороны.
Нине стало смешно.
— Ты выглядишь как провинциал, задавшийся целью скупить весь магазин.
— А у тебя такой вид, будто ты каждый день только ходишь сюда покупать мелочи для ванны.
Обмениваясь колкостями, они выбрали Нине туфли в тон туалету. Продавщица, молодая девица в темно-синем форменном костюмчике, с толстым слоем косметики на лице и желтыми волосами, щедро политыми лаком, с удивлением таращила глаза на странную парочку.
