Андрей вставал первым, варил кофе и готовил в духовке вкуснейшие горячие бутерброды. Днем он мотался по делам, не забывая заезжать домой, чтобы проведать Нину и покормить ее обедом собственного приготовления.
Иногда Нина просила:
— Привези мне, пожалуйста, чего-нибудь вкусненького из «Макдональдса»!
Она обожала эти произведения американского общепита, но просила редко, чтобы не обижать Андрея, очень гордившегося своими кулинарными способностями. Андрей безропотно выполнял все ее просьбы. Казалось, ему нравилось угождать Нине, угадывать и выполнять ее желания.
Однажды он прямо поразил ее. Это было вечером, когда Андрей вернулся с работы домой, причем днем он позвонил ей, как звонил обычно, справиться о ее здоровье.
— Алло, привет!
— Привет!
— Ну, как ты?
— Хорошо! — неизменно отвечала Нина.
— Я сегодня немного задержусь. Приеду к восьми, но зато с сюрпризом.
— С каким? — Нина, скучавшая дома, оживилась.
— Ну это же сюрприз! Приеду — узнаешь.
Заинтригованная Нина с нетерпением ждала его прихода. И, услышав звук открываемого замка (а она сразу дала Андрею ключ), Нина выскочила в коридор.
Андрей осторожно заносил в квартиру нечто, завернутое в пестрое одеяло.
— Ой, что это!
— А это что? — Андрей сделал сердитое лицо. — Тебе же велено лежать!
Андрей, не разворачивая, поставил предмет на пол и не спеша, словно испытывая ее терпение, стал снимать куртку.
— Ну, правда, что это?
— Это твой маленький друг, который будет развлекать тебя в ненастные осенние дни, когда не смогу этого делать я.
— Телевизор!
— Точно.
Андрей наконец вынул сюрприз из одеяла. Это был маленький японский телевизор — тайная и давняя мечта Нины. Она давно себя представляла валяющейся на кровати и небрежно переключающей кнопки на пульте.
— Вот здорово! Ой, неужели новый телевизор? Они же дорогие! — испугалась Нина, которую слегка угнетала мысль, что она живет за счет Андрея.
— Да нет, это у меня лишний.
— Неплохо же ты живешь.
— Нормально, лучше скажи, где у тебя антенна?
— Что-что?
— Здесь раньше был телевизор?
— Да, при бабушке был какой-то черно-белый.
— Так вот к нему должен вести такой длинный черный шнур, обычно его кольцами скатывают.
— А, да, припоминаю, был такой под кроватью, если его мыши не сгрызли.
Нашли антенну, погребенную под клочьями пыли. Андрей подключил к ней телевизор, и теперь мечта Нины воплотилась в жизнь.
Она целыми днями валялась на кровати и смотрела один сериал за другим. Постепенно все героини этих похожих, как близнецы, фильмов слились для нее в один слезливый образ. Нине стало стыдно за такое бездарное времяпрепровождение.
— Но я же болею, — успокаивала она себя.
2
Подвиги Андрея на этом не кончились. Теперь он решил бороться с бесчисленными неполадками квартиры, так его, во всем любящего порядок, раздражавшими.
Возвращаясь с работы, Андрей сразу же переодевался в голубые джинсы, шедшие ему не меньше, чем дорогие костюмы, и принимался за благоустройство Нининого жилья.
Он легко, как заправский водопроводчик, поменял все прокладки в текущих кранах.
— Где ты всему этому научился? — поражалась Нина. — Ты же говорил, что без отца рос.
— Жизнь научила.
— А ты меня научишь потом менять прокладки?
— Женщине это уметь необязательно. Для нее это должен делать мужчина.
— Слесарь, что ли?
— Не слесарь, а благородный рыцарь, готовый исполнять любое ее желание!
«Где же таких искать? Они все вымерли давно, — думала Нина, — или он себя имеет в виду?»
Итак, краны были исправлены. Теперь навязчивый аккомпанемент стучащих о раковины капель больше не врывался в их сны.
Кстати, о снах. От таблеток, прописанных ей врачом, Нина целыми днями клевала носом, а ночью моментально засыпала и спала почти без снов. Поэтому присутствие рядом молодого красивого мужчины ей пока не мешало. Зато она терялась в догадках, каково Андрею спать, отделенным от нее пространством комнаты, шириною в три шага?
Однажды ночью Нина все же проснулась от жажды. Ей не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, и она какое-то время лежала, собираясь с силами. Абсолютно уверенная, что Андрей спит и видит сны на своем продавленном диване, она была поражена, услышав печальный вздох человека, которому не дают заснуть грустные мысли.
