— Ну что ты меня разглядываешь? Я даже смутился.
— Да нет, ничего, это я так.
Нина сама смутилась и, чтобы скрыть это, со смехом облила Марка водой. Теперь была его очередь кричать и прыгать от холода. Но Нина не знала пощады. Она, хохоча, носилась за ним с ведром ледяной воды, Марк пытался увернуться от сверкающих капель, убегал, падал на траву, Нина настигала его. Они были словно дети, играющие с водой и солнцем. Овцы с удивлением смотрели на них.
Вскоре оба были совершенно мокрые. Тяжело дыша, они молча стояли, глядя друг на друга. И вдруг взгляд Марка стал жестким, и Нина поняла, что сейчас начнется совсем другая игра.
«Опять секс, да сколько же можно?» — успела она подумать, и ее мысли остановил поток страсти, охватившей ее. Требовательный взгляд Марка, сила его желания действовали на Нину безотказно. Лишь только стоило ему захотеть ее, она теряла волю и отдавалась ему, забыв обо всем на свете.
Нина сидела на траве. Голый Марк лежал рядом и курил. Голова у нее кружилась, она даже не сразу пришла в себя.
«Что же это за наваждение? — Нина чувствовала легкий испуг. — Я просто таю от одного его взгляда. На меня еще ни один мужчина так не действовал, только посмотрит, и я уже готова!»
Следующий день стал почти точным повторением прошедшего. Холод рассвета, скачка за спиной бедуинов, овцы, солнце, ледяная вода, любовь. Это превратилось у них в своеобразный ритуал. Каждый день они помогали друг другу вымыться у колодца, со смехом, как ни в чем не бывало брызгались водой. И каждый раз Нина пропускала момент, когда взгляд Марка ужесточался, и она теряла себя, отдаваясь ему вся без остатка. Нина пыталась предвидеть, когда это начнется, чтобы дать ему отпор, чтобы почувствовать свою силу, но у нее ничего не получалось. В этом поединке всегда победителем выходил он.
5
— Марк, расскажи мне о себе что-нибудь. Ведь я же ничего о тебе не знаю. — Они сидели вечером у костра и потягивали из железных кружек крепкий горячий чай.
Нина уже привыкла к этой жизни и даже находила в ней свою прелесть. Ей нравилось вставать на рассвете, проводить целые дни наедине с Марком и девственной природой этих мест. Кочевники уже перестали казаться ей все на одно лицо. Нина улыбалась женщинам. Одна из них подарила ей маленький серебряный кулончик, изображающий кувшин на тонкой цепочке. Нина повесила его себе на шею.
«Теперь это будет мой талисман», — решила она.
Нина подружилась с детишками, живущими в лагере бедуинов; особенно ей нравился маленький Джума, двухлетний сын хозяина стада. Когда Нина не уезжала с Марком пасти овец, она все время играла с малышом. Пела ему русские песни, рассказывала стишки, которые помнила еще из своего детства.
Единственное, что Нину беспокоило, это ее отношения с Марком. Да, в сексе у них была полная гармония. Но Нина никак не могла понять, что же он за человек? Она чувствовала, что какой-то мрак окружает его, что есть в нем что-то недоступное ее пониманию. Вот и сейчас он пытался уклониться от ее расспросов.
— Я не люблю вспоминать о прошлой жизни. Она ушла от меня, и теперь, когда в памяти пытаюсь ее вернуть, мне становится больно.
— Но я же не лезу тебе в душу. Просто расскажи, чем ты занимался в Швейцарии, учился или работал.
— Да, я учился на фотохудожника, — нехотя отвечал Марк.
— Надо же! И долго ты проучился?
— Три года.
— А потом?
— А потом я понял, что сущность мира, его красоту нельзя передать с помощью техники, и бросил все это.
— А ты был хорошим фотографом?
— Я не был фотографом в обычном понимании этого слова! — В голосе Марка зазвучало раздражение. — Я занимался только художественной съемкой. Да, я достиг определенного успеха, у меня даже была выставка. Мне предлагали выгодный контракт, но я вовремя понял, что все это только ловушка, и отказался от этого занятия.
— А твои фотографии остались?
— Нет, я их сжег.
— Сжег? Все?
— Да нет, что-то мама у себе оставила, хотя я был против.
— А зачем было жечь? — не поняла Нина. — Ну бросил, и ладно.
— Нет, я должен был все это спалить, потому что огонь очищает. Я и паспорт свой сжег, потому что мне надо было отказаться от своей личности. Неужели ты меня не понимаешь!
