Алиса молча усмехнулась, допивая кофе и берясь за другое пирожное. Ночью она была кем угодно, — но не лицемеркой. Щеки ее вспыхнули. Клэйтон, должно быть, подумал, будто она либо самая доступная женщина, которую он встречал, либо самая отчаявшаяся. Но был не прав ни в том, ни в другом. Причина, по которой она так реагировала на его прикосновения, открылась ей самой только этим утром, когда она помогала студентке освоить копировальный аппарат: она влюбилась в Клэйтона.
И то, что она обещала себе не делать никогда — она как раз и сделала. Она опять увлеклась мечтателем. Пальцы ее дрожали, но Алиса взяла еще одно пирожное. Она могла еще простить себе свое увлечение Джеймсом. Алиса не знала, что Джеймс — мечтатель, пока у него не возникла возможность выбрать между мечтой и ею. Оглядываясь теперь на несколько лет назад, она восхищалась Джеймсом, его решением следовать за своей мечтой.
Любить Клэйтона — иное дело. У этого человека были мечты, которые лицо обычное не в силах было и вообразить. С его мечтами не могли сравниться все мечтания братьев Джоргенсенов вместе взятые. Если слухи, которые наводняли городок, верны, то он и еще пятеро ученых, уединившихся в старом административном здании, превращенном теперь в суперсовременную лабораторию, занимались путешествиями во времени. Его внезапное появление в доме в ночь Всех Святых подтверждало это. Но что за работой он занят? Клэйтон был очень молчалив по поводу проекта, над которым работает. Не странно ли, что человек, занятый таким захватывающим проектом, вообще ни слова не говорит о своей работе? Или это оттого, что он устает и нуждается в отдыхе от своих идей, — или идеи засекречены? Из того, что она слышала, постороннему, желающему войти в их лабораторию, необходимо было пройти проверку по линии государственной безопасности. Да, у Клэйтона были мечты, о которых нельзя даже рассказать.
Алиса взяла еще пирожное — ведь весь ее завтрак состоял из плитки овсяных хлопьев с изюмом. Она с тоской думала о том, сколько калорий потребляет с каждым пирожным. Однако у нее были теперь более важные заботы, чем заботы о четырехстах лишних калориях, что откладывали жир ей на бока. Ей нужно было найти способ не влюбиться.
Все еще глядя в окно, Алиса подумала, что метеорологи ошибались, предсказывая переменную облачность и сравнительное тепло. Облака сгущались. Было похоже, что этой ночью ляжет первый снег. Это будет чудная ночь: ночь любви с Клэйтоном перед пылающим камином… Она обругала себя — и взяла еще пирожное.
Полкоробки было опустошено, а ни одна стоящая идея все еще не пришла ей на ум. Она закрыла крышку, убрав подальше от себя искусительные пирожные. Может быть, она не в силах ничего сделать? Что случилось — то случилось. Но теперь, когда она была уверена, что влюбилась в Клэйтона, она могла предотвратить неудержимое падение. Нужно придать роману соответствующую перспективу. Он — здоровый мужчина со здоровым сексуальным аппетитом, а она — здоровая женщина, которая загорается желанием, как только он обратит на нее свой взгляд. Великолепно. Вот и вся перспектива.
Алиса встала, убрала коробку в нижний ящик стола и закрыла штору. Подумав, она открыла ее вновь. Серый день соответствовал ее настроению. Да, она шагала навстречу своему несчастью, и ничего не могла поделать. Любовь так же непредсказуема, как погода.
Двумя часами позже Клэйтон тихо открыл дверь в кабинет Алисы и улыбнулся. Она увлеченно набирала что-то на своем компьютере, бормоча себе под нос.
Бог мой, подумал он, как я скучал по ней — а ведь прошло всего четыре часа с тех пор, как я целовал ее на автостоянке и пожелал удачи! Он ступил за порог и закрыл за собой дверь.
— Тебя еще не любили в этом кабинете?
Она подпрыгнула и обернулась.
— Клэйтон!
Он опустил пакеты, что нес в руках, на пол у ее стола и обнял ее.
— А кого еще ты ожидала?
Она поцеловала его.
— Ну, иногда сюда захаживает Кевин Костнер.
Клэйтон запер дверь на ключ.
— Тогда мы примем меры.
Он поймал губами ее улыбающиеся губы. Его руки обхватили ее, он прислонился к двери и вкушал сладость ее отклика на его объятие. И тот неугасимый огонь, что горел между ними, вновь вспыхнул. Он застонал: желание поднялось в нем, и кровь закипела. Не прошло и двух минут, как он вошел в ее кабинет, а вот он уже готов к любви. Алиса, похоже, смертное испытание для него. Он не мог не думать о ней, не мог работать. Ему требовалось все самообладание, когда она была рядом. Он прервал поцелуй и глубоко вдохнул.
