— Нет, милая Алиса, — сказал он. — Ты стояла и мучила меня, медленно снимая одежды. И отражение пламени плясало на твоем теле, будто маня меня за собой. Оно ласкало тебя, как любовник.
— И твои руки послушались этого зова? — спросила она.
Он застонал и закрыл глаза.
— Не знаю. — Он откинул голову на спинку кресла. — Я проснулся.
Алиса так и осталась коленопреклоненной на полу, и ее окружило опустошение. Он жил лишь своими фантазиями — а она оставалась здесь, без него, страждущая. Алиса хотела, чтобы он продолжал, чтобы он научил ее жить вновь. Любить Клэйтона как любовника, хотя бы и на время, — это вновь вкусить жизнь. Она знала, что ничего навсегда в их романе быть не может. Он уедет, когда закончит работу над проектом, а она останется здесь с Мод, Гербертом и своей библиотекой. Но сейчас-то они вместе и могут помочь друг другу. Она могла бы оживить для Клэйтона его сон, а он вернул бы ей вновь радость жизни.
Трясущимися руками она положила кочергу и встала. Колени ее дрожали, а сердце билось, как птица в клетке. Она посмотрела на Клэйтона. Глаза его все еще были закрыты, и он казался глубоко несчастным. Алиса вздохнула, улыбнулась — и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
Клэйтон открыл глаза, потому что не услышал шагов Алисы, которая, как он ожидал, должна была уже выбежать из комнаты. Его изумленный взгляд следовал за ее пальцами, а они расстегивали уже третью пуговицу.
— Что ты делаешь? — спросил он.
Алиса расстегнула следующую пуговицу.
— А тебе как кажется?
— Расстегиваешь блузку, — вырвалось у Клэйтона.
Она усмехнулась:
— Рада, что ты заметил. — Она вытянула подол блузки из брюк и расстегнула последнюю пуговицу.
— Я знаю, что ты делаешь. Я хочу знать, почему.
Она расстегнула пуговицы на рукавах.
— А ты как думаешь? — Шелковая блузка упала на ковер.
Он покачал головой.
— Не осмеливаюсь на догадки!
Она расстегнула узкий золотой ремешок и вынула его из петель брюк. Он опустился на пол поверх блузки. Алиса ощущала тепло камина за своей спиной, но ее сжигал пламень, бушующий в глазах Клэйтона. Ее груди налились и молили о прикосновении, а когда она расстегнула пуговицы на брюках, по животу пошли мурашки.
Да, именно она начала. Она осмелилась первой и предложила Клэйтону не только свое тело, но и свою веру в него. Интуиция подсказывала ей, что Клэйтону можно верить. Клэйтон не предаст ее.
Она читала в его глазах любовный голод и чувствовала в себе женскую силу, понимая, что причина голода — она. Алиса была открыта для него. И была уязвима. Предлагать себя так свободно — опасно.
— Я соблазняю тебя, Клэйтон.
У Клэйтона непроизвольно вырвался из груди стон.
Пальцы Алисы дрожали так сильно, что она смогла расстегнуть молнию лишь с третьей попытки.
И это все, на что он способен — вздыхать?
— Ну как, действует?
Он откашлялся:
— Определенно действует. — Он пошевелился в кресле и потянул свою молнию. — Даже слишком.
Удовлетворенная улыбка показалась на ее губах, и она откинула ногой упавшие брюки.
Ей больше не хотелось солировать. Она надеялась, что Клэйтон возьмет инициативу в свои руки и поможет ей.
— Ты планируешь провести в кресле всю ночь?
— Я боюсь, если я встану, то ты растворишься в воздухе, и я останусь со своим разочарованием и тоской.
Она положила ладони на бедра и вздохнула. Вот она стоит в нескольких шагах от него, почти обнаженная, а он думает, что это сон.
— Уверяю тебя, Клэйтон, я — настоящая. — Она шагнула к креслу и провела пальцами по своему животу. — Коснись меня, — прошептала она. — Позволь мне показать тебе, что я — не сон.
Взгляд его не отрывался от золотистой кожи ее живота. Он медленно вытянул руку и погладил шелковистую кожу, удивленно прошептав:
— Ты такая теплая…
Алиса склонила голову на спинку кресла и закрыла глаза. Он ласкал ее. От его пальцев шел жар, и там, где он касался кожи, вспыхивали маленькие огни.
— Я похожа на персонаж сна?
— Похожа на земной рай.
Она ахнула, когда Клэйтон обхватил ее талию и притянул к себе. Ее бедра коснулись грубой ткани его джинсов, когда он принялся целовать ее живот. Алиса содрогалась от восторга.
Он встретился с нею глазами: огонь встретился с огнем.
