Она вышла на кухню, и парни услышали, как шкворчит на раскаленной сковороде яичница. Ким осмотрелся, потянулся за кофейником и налил себе кофе. Как только он сделал это, на крыльце раздались шаги, дверь отворилась, и появился Матти Браун в сопровождении Верни Стретчера. Они уселись за стол напротив.
Матти посмотрел на Кима.
— Раненько встали! Верно, задумали убраться отсюда?
— Да нет, мы хотим остаться. Мы напишем в Карсон, может, нам дадут работу на перевозке почты или экстренных сообщений. Нас она интересует.
— Вы видели Фэрроу? Ну как, интересно?
Прежде чем Ким успел ответить, вошел Олли Морз с отцом. Оба настороженно глянули на Кима и Бада и тоже уселись за стол.
Покончив с завтраком, стрелки поднялись и вышли, направляясь к конюшне.
— Джонни Фэрроу, — неожиданно заявил Ким, — начал свой путь в десяти милях к западу отсюда. Здесь он сменил лошадь и потом скакал еще десять миль на восток. Поскольку весь его путь пролегал по холмам — вверх и вниз по гористой местности, — он закончил его в пяти милях на третьей лошади. Весь этот маршрут нанесен на карту и выверен по времени. Морзы понимают, что сообщения, которые везет гонец, можно прочитать, только пока они находятся у него. Иначе нельзя. Но никто не сумеет вскрыть почтовую сумку, прочитать сообщение, а потом запечатать и то и другое за такое короткое время, какое отпущено на остановку. Это просто немыслимо успеть. Если только…
— Если только — что?
— Если Джонни не нашел более короткий путь, чтобы сэкономить время. Я все думаю об этом. Скорее всего, так оно и было. На Сэнд-Спрингс он менял лошадь, а мы теперь знаем, что заправляет тут одна семья. Мы также знаем, что Джонни любил Хэзель. Никакой мужчина не захочет вот так проскочить мимо своей девушки, всем нравится посидеть с милашкой за чашкой кофе и поворковать немного.
— Допустим, что он нашел или кто-то показал ему путь, следуя по которому парень выгадывал такие важные для него минуты. Допустим, что, пока он сидел и беседовал с Хэзель, кто-то ухитрился вскрыть его почтовую сумку?
Бад кивнул и закурил.
— Да, — согласился он, — вполне реально. Но, видимо, Джонни о чем-то догадался. Поэтому они и убили его.
Оседлав лошадей, друзья сели верхом и направились на запад. Оглянувшись, Ким увидел, что Олли Морз стоит на крыльце и, загораживаясь рукой от солнца, смотрит им вслед. Все утро в голове Кима вызревала какая-то идея, и теперь он наконец понял, что надо делать. Свернув налево по высохшему руслу ручья, он начал описывать широкий полукруг, чтобы выйти на ту тропу, которая шла к Сэнд-Спрингс с востока.
— Куда это ты направляешься? — удивленно спросил Бад. — Неужто прямиком в самые холмы?
— Ну да. — Ким немного замедлил ход лошади. — Ты не понимаешь в чем дело? У меня в мозгу прямо-таки вырисовалась карта. И я вижу на ней, как путь из Сэнд-Спрингс до следующей станции в Барнт-Рок отклоняется в сторону, чтобы обойти тот самый пересеченный участок, о котором ты говоришь. Представь, вдруг есть путь через горы? Это сэкономит время или нет?
— Конечно, если есть хороший путь через холмы, то можно сократить несколько миль, а мили — это минуты.
— Другими словами, если парень знает короткий путь через эти горы и хочет немного задержаться, чтобы поговорить со своей девушкой, то он, естественно, воспользуется им. Я видал девушек, ради которых еще и не то сделал бы, только чтобы потолковать с ними. Вот Дженни, например.
Они несколько минут ехали молча. Вскоре перед ними вырос крутой склон горы, не совсем отвесная стена — горный козел по нему бы поднялся, но для лошади этот путь был невозможен. Хотя в склоне виднелись расщелины, ни одна из них не давала никакой надежды на то, что через нее есть сквозной проход. И насколько они могли видеть, к северу горы оставались такими же неприступными. Вокруг поднимались острые вершины, и нигде откос не становился более пологим.
Дважды они пытались обследовать расщелины, но каждый раз их затея заканчивалась безрезультатно — лошади упирались в крутые обрывы, с которых в сырое время года стекала вода. В полдень стрелки сделали привал, развели костер из сушняка и сварили кофе. Когда Ким налил Фоксу третью кружку, тот наконец нарушил молчание.
