Ким вдруг усмехнулся, посмотрев на кувшин с холодной водой, но, вспомнив, что им еще придется ночевать вместе, подавил в себе импульсивное желание с его помощью разбудить друга. Он снова пересек комнату, сел на свою кровать и начал искать под ней сапоги. Он нашел и надел один сапог, притопнув ногой. Бад Фокс осторожно открыл один глаз.
— Я же видел, как ты, вшивая свинья, хотел разбудить меня. А я вот не хочу просыпаться!
Он закрыл глаз и снова сладко заснул.
Сэртайн ухмыльнулся, натянул второй сапог и взял кувшин с водой. Он с шумом выплеснул воду на пол и посмотрел на Бада. Тот лежал с открытыми глазами, и взгляд его не сулил ничего хорошего.
— Если ты это сделаешь, то только поможешь мне. У меня будет повод убить тебя!
Ким фыркнул:
— Лучше вставай! У нас много дел!
— А зачем вставать? Что нам надо сделать такое важное? — Говоря это, он сел на кровати. — Когда я думаю, что мне придется завтракать вместе с этими типами, меня с души воротит. Никогда в жизни не думал, что люди могут пасть так низко. — Он потянулся. — Не считая, конечно, этой темноволосой Дженни.
Ким промолчал, но полностью согласился с ним. Застегивая пояс с револьвером, он взглянул в окно, изучая белую полоску тропы. На ней никого не было видно.
— Следи за Матти Брауном, — предупредил Фокс, направляясь к умывальнику. — Очень опасен. Не пропускай ни одного шага.
— Да они все здесь друг друга стоят, вся эта свора, — согласился Ким. — Мне кажется, нам и не надо ехать дальше. Разгадка кроется тут. Желание получить полнооплачиваемую работу объяснит нашу задержку. А от старика Хэта меня в дрожь кидает. По-моему, он самый вредный из всех.
Когда они выходили из комнаты, Ким Сэртайн остановился у двери и бросил взгляд на пустой коридор. Еще пять дверей, раньше приоткрытых, сейчас были плотно закрыты. Последняя дверь, очевидно, вела на лестницу, которую он видел снизу.
Пройдя по коридору, где звуки их шагов гулко отдавались в тишине, они спустились в темный и тихий бар. В полусвете начинавшегося дня они увидели запыленные бутылки позади стойки, сдвинутые в беспорядке столы с грязными стаканами и разбросанными картами.
Утро выдалось прохладным, ветреным, и мужчины поспешили к теплому дому через дорогу, где горел свет и из кухни доносились голоса и грохот посуды, но посетители еще не появились.
Ким повесил шляпу на гвоздь и посмотрел в треснувшее зеркало на стене. Его узкое загорелое лицо выглядело безмятежно спокойным. Впрочем, он и не думал волноваться. Он передвинул револьвер на более удобное место, положил ладонь на полированную рукоятку своего русского «смит-и-вессона» и почувствовал себя вполне готовым к любым неожиданностям. В подобном месте осторожность порой оказывалась совсем не лишней.
Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла темноволосая девушка с кофейником. Она улыбнулась, переводя взгляд с Кима на Бада.
— Я знала, что вы придете. Никто у нас не встает так рано.
— Кроме вас!
— Иногда. Обычно я готовлю завтрак. А вы… вы сегодня уезжаете?
— Нет, — ответил Ким, внимательно наблюдая за девушкой, у нее была хорошая фигура и доброе миловидное лицо. — Нет, мы остаемся.
Она сразу же сникла и внимательно посмотрела на него. А потом, понизив голос, сообщила:
— А вот я не могу оставаться. Уеду немедленно. При первом случае.
Теперь уже оба стрелка уставились на нее.
— А почему? — спросил Ким. — Скажите нам.
— Не могу. Но… но здесь просто опасно. Они не любят посторонних, которые останавливаются в Сэнд-Спрингс. Особенно теперь.
— А что вы в этом осином гнезде делаете? Вы совсем не похожи на них.
Она снова замялась.
— Мне приходится тут работать. Когда мой отец умер, он остался им должен. Только рассчитавшись с ними, я могу уйти. Если я попытаюсь уехать сейчас, они вернут меня обратно. Кроме того, с моей стороны сбежать — не совсем честно.
Ким Сэртайн удивился.
— Вы считаете, что нам нужно уехать? А я думаю, что вам надо уйти от них. И немедленно.
— Я не могу. Я… — Она снова заколебалась, вслушиваясь.
Ким поднял на нее взгляд.
— А что насчет Джонни Фэрроу? Он был влюблен в Хэзель и она в него?
— Он — может быть, но Хэзель? Она никого не любит, кроме самой себя, разве только Матти. Но и в этом я сомневаюсь. Она готова на все ради денег.
