— Конечно, собираются. Бывший спортзал «Трудовых резервов» арендуют. Меня приглашали тренировать их, большие деньги предлагали, но я отказался.
— Да что ты говоришь? — удивился Лютый. — Там боксёрский зал был самый нищий в столице. Висело три мешка, четыре «груши», пару подушек, и, пожалуй, всё. Не считая мелочи — скакалки, старые боксёрские перчатки, лапы, «шингерты», набивные мячи и одну штангу.
— Ты сейчас сходи туда и посмотри, — усмехнулся Валерий Павлович. — Олимпийцы позавидует. Там такое оборудование, что тебе и во сне не приснится.
— Надо же, — удивился Лютый. — Кто бы мог подумать?
— А ты сейчас чем занимаешься?
— Да, так, — замялся Лютый. — Ещё не определился. Обманывать бывшего тренера, как и говорить правду, ему не хотелось.
— Может, тренером пойдёшь? Тренировать сборную тебя, конечно, не возьмут, но в какое-нибудь спортобщество воткнуться попытаться можно. Правда, платят тренерам там мизер, но это лучше, чем вообще ничего.
— Кто меня возьмёт тренером? Я, ведь, только что из заключения освободился. Девять лет, от звонка — до звонка отсидел.
— Да ты что?! — удивлённо воскликнул Валерий Павлович. — А я и не знал. Ты так внезапно исчез из Москвы.
— Обстоятельства так сложились.
— У меня, в Олимпийском комитете, есть хороший приятель. Хочешь, замолвлю за тебя словечко?
— Спасибо тебе, Палыч, за заботу, но не надо беспокоиться — это бесполезно, — махнул рукой Лютый. — Кому хочется знаться с бывшим зэком.
— Блин, вот жизнь, — сочувственно вздохнул тренер.
— Как там говорил герой мультика? «Жизнь моя — жестянка, ну её в болото».
— Но он ещё говорил, что ему летать хочется.
— Мне тоже летать хочется. Вот, только надо найти тот аэроклуб, где меня примут, — усмехнулся Лютый и стал прощаться. Он очень уважал Валерия Павловича — истинного фаната бокса и не хотел его огорчать признанием, что свою дорогу в жизни он уже выбрал.
— Ты заходи, не пропадай, я очень рад был повидать тебя, — крепко пожимая на прощание руку своему бывшему ученику…
…Лютого и Виктора грубо остановили у входа в спортивный зал, двое здоровенных, как трёхстворчатые шкафы «качки».
— Вам чего здесь надо? Валите отсюда, это частная территория.
— А чего ты грубишь, частник? — спросил Лютый одного из охранников.
— Ты чего, козёл, не понял?! — повысил голос тот, и с угрожающим видом, стал надвигаться на Лютого.
— А за козлов придётся ответить, — сказал Лютый и мощным ударом в челюсть, сбил своего оппонента с ног. Виктор, тут же, уложил второго резким ударом ноги в голову. Перешагнув через распластавшихся на полу охранников, друзья молча вошли в зал.
— Да-а, — оглядевшись вокруг, и удивившись увиденному, тихо сказал Лютый. — Палыч был прав. Оборудование, действительно, на грани фантастики. Ты только посмотри на это, Циркач.
Чужаков заметили сразу. Опять подошли двое накаченных парней.
— Вы кто такие и как сюда попали? Это закрытый клуб.
— Так в чём дело? Откройте, — продолжая невозмутимо вертеть головой по сторонам, сказал Лютый. — Мы тоже хотим потягать железо.
— Я что-то не понял, — удивился один из атлетов и крикнул кому-то: — «Макс! Ну-ка подойди сюда! Тут «непонятка» какая-то!»
Из глубины зала неторопливой походкой вышел атлет, с фигурой Шварценеггера.
— Что за базар? — спросил он, исподлобья уставившись на Лютого и Виктора.
— Да вот, чужаки зашли…
— Ну, так настучите им по башке. Чего было меня беспокоить?
— Ты, Буркан, как был балбесом раньше, так им и остался, — усмехнулся Лютый, окидывая взглядом фигуру атлета. — Массу нарастил, а ума не прибавилось. А, ведь, тренер учил тебя сначала думать, а уже потом принимать решения.
— Чего-о? — прорычал громила и сделал шаг вперёд. — Ты кто?
— Да, — вздохнул Лютый. — Как всё запущено. Если ты уже бывшего спарринг-партнёра не узнаёшь, то у меня нет слов.
— Ермак! Это ты!? — удивлённо спросил Буркан и лицо его расплылось в такой непосредственной улыбке, которую мог себе позволить только настоящий дебил. — Вот это сюрприз!
— Для меня тоже это сюрприз, — усмехнулся Лютый. — И, вообще, у меня сегодняшний день — сплошные сюрпризы.
— Я просто не ожидал. Слух прошёл, что тебя посадили.
