Она не была уверена, надо ли обсуждать этот сон с Кайцзуном. Он задавал очень много вопросов и, казалось, был искренне заинтересован получить на них ответы. Похоже, он хотел знать о ней все, не считая никакие подробности ни глупыми, ни незначительными. Но если она расскажет ему про сон, то придется рассказать и все остальное, в том число про то, что случилось с тем маленьким мальчиком. Не решит ли Кайцзун, что она такая же, как Брат Вэнь, держащая внутри себя скрытую вражду к местным? Она до сих пор жалела, что тогда не вмешалась и не помешала причинить вред мальчику, и пока что не была готова рассказать Кайцзуну о том, что произошло.
Почему тебя так волнует, что он о тебе подумает? Мими тряхнула головой, стараясь отогнать эти хаотические мысли. Ты ничто, просто часть его исследований для этого его проекта, объект опроса, представитель «мусорных людей». Ты ничто. Ей показалось, что она поняла причину ее глупых чувств. Все эти голливудские фильмы, шаблоны, мыльные оперы. Герой, спасающий красавицу, красавица, влюбляющаяся в героя. Но ведь она не красавица, а он не герой. Любой назвал бы его просто самодовольным богатым мальчишкой. Однако Чень Кайцзун приходил к ней чуть ли не каждый день, интересовался, насколько она в безопасности, задавал вопросы, на которые она с трудом могла найти ответ. А когда она переадресовывала эти вопросы ему, то честно старался на них ответить.
Он многое рассказал Мими о жизни и обычаях по ту сторону Тихого океана, такое, что она бы никогда в жизни не узнала. Взамен Мими показывала ему тайные места Кремниевого Острова, те, о которых не знали даже местные. Приливы в бухтах, розовый закат солнца, черные струи грязной воды, низвергающиеся в море, механические судороги трупов чипированных собак, под воздействием электронных сигналов.
– Ты не боишься, что они о тебе говорить станут? – спросила Мими Кайцзуна.
– О чем?
– О том, что ты все время среди «мусорных людей», что позоришь имя семьи Чень.
Последние слова Мими произнесла, опустив глаза. Волны ласково накатывали на берег, будто слегка покусывая его; вода обтекала их ноги у лодыжек, омывая их белой пеной; в воде не было ни ракушек, ни крабов, только мусор, мусор, сброшенный в море и который море выкидывало обратно волнами, распространявшими тяжелый запах.
– А ты не боишься, что они о тебе говорить станут?
– О чем?
– О том, что ты все время проводишь с поддельным иностранцем, позоришь «мусорных людей».
Кайцзун сказал это с совершенно серьезным лицом, и Мими широко улыбнулась.
После того как Мими привели работать в мастерскую на территории клана Чень, Кайцзун каждый день с ней общался, пытаясь лучше понять, как живут «мусорные люди». Как и все остальные, она поначалу относилась к нему настороженно, говорила холодно и бесстрастно, подобно тому, как можно было бы отвечать незнакомцу, проводящему опрос на улице. Это продолжалось до тех пор, пока Кайцзун не стал есть и работать вместе с ними, вдыхать тот же запах горелого пластика, который они вдыхали, погружать руки в наполненные химикатами ванны, в которых очищали куски пластика. Она постепенно осознала, что внешний вид этого юноши обманчив. Он не такой, как большинство местных, глядящих на мигрантов с предубеждением. Даже его слова и жесты неуловимо отличались от них. Будто его кожа китайца была лишь маскировкой, под которой скрывался человек странной расы, для нее непонятной.
Они находили все больше тем для разговоров. Голова Мими была наполнена бесчисленными «почему». О самом Кайцзуне, обо всем, что происходит на другой стороне Тихого океана. Она кивала, выслушивая его сухие объяснения и понимая их лишь наполовину, а потом тут же задавала другой вопрос, совершенно невпопад.
Было несколько загадок, которые уже некоторое время ее беспокоили.
Например, мертвая собака.
Труп собаки, весь в порезах и ссадинах, лежал рядом с кучей сожженных печатных плат. Из-за жаркой погоды тело уже раздулось, будто сердитая рыбка-собака, и в любой момент могло лопнуть, обнажив копошащихся в гниющих тканях червей. Зловонный запах разложения смешивался с запахом горелых печатных плат и был совершенно непередаваем.
