Двое остальных ответили вожаку грубым смехом. Алекс вскочил на ноги и принялся лихорадочно оглядываться по сторонам. Его взгляд упал на сорокафутовые строительные леса, сооружение из стальных труб и досок – все, что осталось от замороженного правительством Египта проекта по реставрации храма.
Быстро закинув за плечи свой маленький рюкзак, Алекс поспешно принялся карабкаться наверх. Действовал он так быстро и ловко, словно лазал по шведской стенке в парке для развлечений. Правда, его встревожило то, что даже под его небольшим весом хлипкая конструкция начала раскачиваться.
Очень скоро Алекс оказался на самом верху и распластался на небольшой площадке. Со своего насеста он прекрасно видел весь зал и троих неопрятных, угрожающего вида мужчин, показавшихся на пороге. Каждый из них сжимал в одной руке револьвер, а в другой – кривой меч с явным намерением пустить их в дело.
Сын Рика О’Коннелла сразу сообразил, что сюда явилась опасная компания. Головорезы явно приехали и храм, чтобы расправиться с его родителями. И с ним самим тоже. С округлившимися от страха глазами и колотящимся, словно у пойманного зайчонка, сердцем мальчик выглянул из-за края лесов и увидел, что рыжеволосый детина, казавшийся самым главным, встал на колени и начал рыться в находках его родителей.
– Спайви, Жак, – обратился Рыжий к сообщникам, – покопайтесь в этом барахле. Может быть, найдете проклятый браслет.
Спайви, моргая, уставился на босса:
– А ты сам чем собираешься заняться?
Рыжий кивнул на глубокую щель в стене. Алекс знал, что за ней начинается спуск в подземный лабиринт.
– Я пойду навещу наших друзей О’Коннеллов, – произнес Уиллитс. – Вы разбирайтесь здесь, а уж с ними я разберусь сам.
Бандиты рассмеялись, и Рыжий, с револьвером наготове, направился к трещине. Жак опустился на колени у груды черепков и начал перекладывать их с места на место:
– А ты что там делаешь, идиот?
– Пытаюсь выяснить, что это за хреновина, – отозвался Спайви. Сморщив свою узкую и хищную, словно у крысы, физиономию, он подозрительно разглядывал непонятное сооружение, выстроенное Алексом. – Эй, там внутри сыр!..
Алекс не смог сдержать улыбки, когда длинный и тощий бандит засунул руку в мышеловку из тростника и костей, пытаясь дотянуться до сыра.
Поморщившись, мальчишка отвернулся, чтобы не видеть того, что произойдет далее. Когда Спайви схватил сыр, мышеловка сработала. Верхняя рамка, утыканная острейшими тростниковыми иглами, с громким «чвак!» вонзилась в его кисть.
Истошный крик Спайви, эхом отдавшись от сводов, унесся в пустыню. Жак отреагировал на постигшее сообщника несчастье диким хохотом. Рыжий уже давно скрылся в трещине, и Алекс задумался: слышал ли бандит, а заодно и родители, весь этот шум?
Сорвав с шеи бандану, Спайви, бормоча ругательства, перевязывал поврежденную руку. А в это время на верхней площадке лесов Алекс неторопливо рылся в своем рюкзаке. С улыбкой, придавшей его ангельскому лицу лукавое выражение, он извлек оттуда свое любимое оружие – мощную рогатку. Еще немного пошарив в недрах рюкзака, вытащил на свет Божий целую горсть подходящих по размеру камешков. Мальчик уже давно собрал их, и теперь, при виде столь притягательной мишени, не мог удержаться от соблазна.
Спайви, перевязав руку и все еще бранясь, присоединился к толстому французу. Вдвоем они принялись рыться в находках О’Коннеллов, разбрасывая черепки в разные стороны. Алекса возмутило отношение бандитов к археологическим находкам, с которыми его родители обращались исключительно бережно.
Прицелившись получше и изо всех сил растянув рогатку, Алекс послал камешек прямо в затылок Спайви. Замечательный выстрел!
– Ай! Чтоб мне провалиться! – возопил подстреленный, резко вскакивая на ноги и оборачиваясь. Инстинктивно он схватился рукой за ушибленное место. – Меня что-то ударило.
Жак, на мгновение оторвавшись от работы, подозрительно оглядел напарника:
– Что тебя ударило, придурок?
– Не знаю, камень, наверное... Проклятье! Да у меня кровь идет!
Жак небрежно передернул плечами и вернулся к черепкам:
– Да ну, ерунда какая. Иди сюда, дубина, и помоги мне найти браслет.
