Однако и практика больших религий сегодняшнего дня точно так же содержит следы архаичных форм почитания, которые сохранились неизменными на протяжении тысячелетий. Очень распространенная практика молиться со сложенными вместе руками также имеет своим происхождением ритуал привязывания себя к дереву или стволу во время молитвы. Связь с мировой осью и при этом с властью судьбы или божественным символизируется здесь как бы изображаемой привязкой к ритуальному дереву или столбу. Одно из возможных толкований слова “религия” также обозначает “связывание” или “связывание вновь” человека и Бога (латинское слово religare буквально обозначает “связывать”, “снова привязывать”). Символ “связанных”, сложенных для молитвы рук, который представляет обратную связь, привязку к небу, кажется мне особенно значащим и подходящим символом, поскольку, как мы увидели в главе 1.1, сознательное использование рук было нашим первым шагом, когда мы покинули “безвинное” состояние древнего, нерефлексивного познания. Использование рук, наше “схватывание” мира и было, возможно, нашим настоящим грехопадением, тем самым яблоком с древа познания. Поэтому соединение рук в смысле обратной связи с естественным природным состоянием в согласии с “Волей Господа” — хороший, сильный символ.
К первоначальным формам взаимодействия с “центром мира” и космической “осью” принадлежит также сооружение алтарей, башен, кафедр и пирамид в некотором священном центральном месте. Башни церквей, например, устремлены своей вершиной в небо и символизируют прорыв космической области. Пирамиды являются стилизованным символом, отражением “космической горы”.
Прекрасный пример символики центра и космической связи между небом и землей дает нам Библия. В “Бытии” (глава 28) описывается история сновидения Иакова, родоначальника израильских племен:
“Иаков же вышел из Вирсавии, и пошел в Харран,
И пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце.
И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте.
И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божий восходят и нисходят по ней.
И вот, Господь стоит на ней и говорит…” 68)
Иакову открывается на этом месте его судьба, сам Бог открывает ему его судьбу и предназначение. Когда Иаков наконец просыпается, он говорит в большом страхе:
“Как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные!”
Затем он берет камень, служивший ему изголовьем, сооружает из него алтарь и приносит жертву своему Богу. Позже он возвращается назад на это место и сооружает там священную постройку — храм.
В смысле объяснений Элиаде видение Иакова является типическим — оно представляет собой переход ко второй форме использования космической оси мира, типичному для шаманов переживанию подъема на небо. Элиаде говорит об этом: “То, что остается для остального человеческого общества лишь космической идеограммой, становится для шаманов (и, соответственно, героев) мистическим путем. Для первых “центр мира” дает возможность посылать небесным богам молитвы и жертвования, для вторых — это места полета на небо в прямом смысле слова. Истинное сообщение между тремя космическими зонами возможно только для них”. 69)
Впечатляющее описание такого полета шаманов предлагает мексиканский шаман-хуихоль дон Хозе Матсува. Он описывает космическую ось связи как большой колеблющийся световой туннель, по которому шаманы, называемые у хуихолей “мара'акамэ”, поднимаются в мир предков и духовных существ. Эти духовные существа носят название “урукатэ”. Матсува сообщает: “Когда мара'акамэ поднимается по нирике (туннелю видения), то он движется точно так же, как движется этот световой дым. Скрытые потоки несут его одновременно вперед и во все стороны. Точно так же, как дым твоей и моей сигареты поднимаются вверх, смешиваются и пронизывают друг друга, так скачет и мара'акамэ, как на гребне волны, плывет сквозь нее и сквозь иные волны. Эти другие волны и есть урукатэ. Они постоянно издают музыку, поют и обучают тому, что не знает и никогда не сможет знать ни один человек. Потому что, когда мара'акамэ возвращается назад, его воспоминания об урукатэ и их мире блекнут. От фантастического путешествия, которое он предпринял, остается в воспоминаниях только слабый отблеск”. 70)
