— Ложь! Ложь! Вам хотелось завоевать клад в Самоцветье!
— Нет, дорогие лилипуты, мы хотели блага для отечества.
Тут поднялся всеобщий крик и возгласы негодования понеслись к трибуне:
— Вы пролили кровь, чтобы ограбить Страну Чудес!
— Ах, как мы были глупы!
— Вы нас обманули!
— Кончилось ваше царство!
От всеобщих угроз и ругательств у советников затряслись поджилки. Они не раз вызывали против себя возмущение народа, но никогда еще не видели его таким единым и таким возбужденным. Времена волшебной короны канули в вечность.
Советник Полная-Чаша стоял беспомощно, делал попытки заговорить, отчаянно жестикулировал и заикался:
— Итак, ввы ддум-ддумаете… Ввам внушили… Вы верите… и, кроме того, я должен вам сообщить нечто весьма важное.
Снова наступила тишина, а советник Полная-Чаша вытер потный лоб и продолжал спокойнее:
— Король Пипин скончался. И королевские советники, согласно законов страны, короновали сына покойного, нашего обожаемого принца Пипа — и объявляют его королем Лилипутии. Да здравствует его королевское величество Пип I, да здр…
Последние слова Полной-Чаши потонули в диких, насмешливых криках народа.
Лилипуты вскочили на ноги, выкрикивали угрозы, сжимали кулаки, потрясали оружием и, казалось, готовились снести трибуну с лица земли. Вдруг рядом с выбившимся из сил советником Полная-Чаша появилась фигура в пурпурной мантии. Она сбросила с себя яркое одеяние — и перед возбужденной толпой предстал Пип. Его камзол отливал серебром, а на голове искрилась драгоценными камнями новехонькая корона.
Все мигом затихло, точно над равниной внезапно пронесся ураган. Лилипуты смутились и растерянно уставились на блестящего, трусливо моргающего принца. Но тотчас же раздался хохот, который покатился по всей равнине. Он стих только тогда, когда Громовое-Слово вскарабкался на трибуну и обратился к советникам, которые окружили беспомощно поглядывавшего Пипа:
— Видите? Господству толстосумов пришел конец. Вы годами держали страну в нужде и несчастьи. Так знайте же: с сегодняшнего дня страна снова принадлежит народу. Ступайте, куда хотите, со своим королем.
Пип засопел, а советники сердито огляделись. Один только Полная-Чаша промолчал. В нем кипела горячая злоба, так как он видел, что дело толстосумов проиграно.
— Ах, ты, бунтовщик! — озлобленно проскрежетал он, и схватившись за саблю, бросился на Громовое-Слово…
Тысячеголосый крик пронесся по равнине. Застыв от ужаса, смотрели лилипуты на трибуну, на которой Полная-Чаша вот-вот опустит обнаженную саблю на старика, поднявшего для защиты кулак… как вдруг у самой трибуны раздался выстрел.
Он исходил из винтовки Бицибуци.
Звук выстрела докатился до столицы, звякнула чья-то падающая сабля, и Полная-Чаша покатился с трибуны…
Умирая, он в последний раз открыл глаза и увидел вокруг себя кишащую толпу лилипутов. Как вихрь, налетели они на трибуну с гиком:
— Хватайте советников! Хватайте советников!
Но тех уже и след простыл. Когда Полная-Чаша схватился за саблю, они кубарем слетели с трибуны и вскочили на своих двурогих. Гонимые страхом, они помчались по направлению к Беличьему бору; впереди — Пип, свежеиспеченный король, с обнаженной головой; его новехонькая, сверкающая корона свалилась при бегстве в траву.
* * *
Вечером, после этого бурного дня, над столицей взошел месяц. Он увидел такую странную картину, что его круглая физиономия исказилась веселой гримасой.
Улицы были наводнены многотысячной толпой лилипутов, которые расположились на развалинах шоколадных башен, на грудах пряников и сладостей и ковыряли зубочистками в зубах, — так усердно взялись они за сладости.
Тотчас же после бегства королевских советников негодующая, голодная толпа бросилась в город, опустошила амбары и разгромила опустевший квартал толстосумов. Сотни лилипутов грызли пряничные стены вилл, карабкались на крыши и откусывали шоколадные зубцы башенок. Бицибуци так глубоко забрался в пряничную стену, что никак не мог из нее выбраться и вынужден был звать на помощь.
А когда месяц совсем поднялся над городом и висел над ним, как огромная серебряная монета, лилипуты успели до того объесться, что многим стало не по себе. Одни жаловались на зубную боль, другие на колики в животе. Со всеми произошло то, что случилось с Муцом дома на масленице, когда он так объелся пышек, что больше не мог смотреть на сладости.
